ЮРОДСТВО

Экстремальная форма самоотречения, вид практической религиозно–бытовой аскезы внеуставного содержания; тип святости. Классический юрод – это трагический лицедей, антигерой–обличитель обыденного мира и его мнимых ценностей, Божье дитя, презревшее высокоумие земных князей и собственное тело, «Божий шут» (Л. Карсавин) в веригах, актер и зритель собственной игры. Его воспринимают как наместника Страшного суда на земле. Юродивый никого не боится, суд земной ему не страшен, поскольку никто не способен оказаться более жестоким по отношению к своему телу, чем он сам; не боится он и чужого мнения. В жутковато–веселом поведении защитника правды последняя прикрыта, как щитом, убогим образом. Подлинная правда не сказуема в гармоническом речении и в упорядоченном по правилам риторики высказывании; специфичное косноязычие и невнятное бормотание юрода апофатично (Аким во «Власти тьмы», 1887 Л. Толстого; ср. стихотворство капитана Лебядкина). Есть стыд формы и бесстыдство последней правды. Ю. и есть самораскрытие в человеке стыда формы правды, ее эпатирующее людей явленье. Феномен юродства является изначально православным и в этом смысле – национально–русским, не имеющим прямых аналогий в культурах иного типа (ср. фигуры евнуха, дервиша, суфия, йога). В типологическом смысле. смысле поведение юродивого напоминает древний опыт негатив. символики и шоковой педагогики в чаньском фольклоре и в даосской традиции. В своей истории русское Ю. получает множество секулярных форм выражения. Ю. стало национальной чертой отечественного поведения и образа жизни, а со временем – и предметом игры и мимикрии (лже–старец Распутин). Амбивалентный характер юродства сочетает бессознательное лицемерие с открытым отрицанием основ нормированной жизни, надрыв страдания с комической самокритикой, сакральную серьезность религиозного подвига с жизненной клоунадой. Юродство выражает отчаяние перед несовершенной жизнью, тоску о слабом человеке и попытку прорваться сквозь грешную телесность к святой возможности Встречи с Богом, раскрыться ему в жертв. самонаказании. Ю. – форма кризиса духа и вечного стояния на пороге смерти заживо. Ю. может свидетельствовать о трагической разломленности жизни на неадекватные сферы слова и идеи: озабоченность Мышкина мыслевыражением определяет неполноту его личного юродства, в принципе неспособного завершить героя и оставляющего его на стадии «идиота» (отсюда, в частности, все следствия трагической вины героя Достоевского). От самоуничижительных жестов Макара Девушкина и Фомы Опискина до эстета–юродивого Ставрогина и позерского юродства Федора Павловича Карамазова, от маргиналов церковной Ограды (”блаженная”–юродивая Лизавета; изуверско–фанатическое Ю. отца Ферапонта) до патологического лже–юродства Смердякова – таковы воплощения “основного героя” Достоевского. На героях Достоевского сказалось исконно русского Ю. мысли (привычка к апофатическому поиску правды) и творческого поведения, связанного, в частности, с мессианистскими наклонностями: таково поведение П. Чаадаева, А. Хомякова, поздних Гоголя и Л. Толстого, В. Гаршина, Н. Федорова, В Соловьева, символистов. Привкус юродства несет отшельнический образ жизни и сама концепция Н.Федорова. На современников странный смех В.Соловьева производил впечатление юродского эпатажа; характерен в этом смысле и последний поступок Л Толстого (уход). Зная, что одной риторикой людей не убедить в своей правоте, писатель искал авторитетную для нац. аксиологии форму поступка, бесспорно–внятную, но реализуемую в маргинальном пространстве типов поведения, на грани обыденного и экзотического. Такая форма, отвечающая ожиданию адептов, была найдена: духовное Ю. Имеется в виду не внешняя (экстремальную и надчеловеческую) сторона аскезы «юродивых во Христе», с их веригами и «антиповедением», а внутреннее Ю. мысли, находящее выход в поведение в той степени, какую диктует русская традиция религиозных исканий. Толстой на исходе жизни выбрал Ю. как источную форму философской эвристики. Она найдена на пред–философской, почти языческой – в духе Франциска – стадии взыскания правды. Духовное Ю. – способ публичного самовыражения, по условиям которого поступок приравнивается к высказыванию. Это риторическая форма поведения, удерживающая в себе органичные для Ю. черты мессианства и профетизма. Юродивый – владелец и инициатор особой формы слова – приоритетного слова, впервые говорящего последнюю правду. В косноязычной речи древнерусского юродивого проборматывалась та единственная правда, что несказуема в гладком слове; этому бормотанию отвечал «нелепый» (отрицающий всякую самозванную лепоту) жест и шокирующий поступок. Ю. в русской культуре связано с «уходом» как типом фронды (уход в скиты или в монастырь, «к цыганам» или «в актеры», в город или в деревню, «в народ» или в эмиграцию; ср. романтич. мотив «добровольной» ссылки у Пушкина и Лермонтова). Уход в город внес элементы юродства в поведение С. Есенина и В. Шукшина <ср. его героев–«чудиков»>); «в народ» ушли и пропали А. Добролюбов и Л. Семенов. Их, как и Л. Толстого, Н. Бердяев назвал «нашими русскими францисканцами». Ю. как тип «Божьего (?) безумия» наблюдали в поведении В. Хлебникова, А. Белого, В. Свенцицкого, Н. Клюева, Е. Честнякова, обереутов и футуристов. С фигурами В.Соловьева, П.Флоренского, А. Ремизова, А. Добролюбова, В. Розанова, Л. Семенова, с творчеством обериутов, с мистериальным жизнеощущением впечатляющего ряда писателей, живописцев и музыкантов духовное Ю. – как поведенческий нигилизм и апофатическое взыскание вышней Истины – вернулось на родную почву, насытив творческий воздух ХХ в. памятью о собственных истоках. По Флоренскому, слово юродивого есть позиция открытости Другому, в отличие от М. Бахтина, для которого в надчеловеческой и абстрактной отверженности юродивого заключен грех гордого одиночества и противления другому; для С. Булгакова в «подвиге юродства» мыслится предел забвения «самости» в жертвенном предстоянии Богу. В русской религиозной традиции внешнее неблагообразие юродивого компенсируется той высшей святой красотой, носителем кот. он является. В культуре вырвавшегося на свободу андерграунда Ю. также имеет место; в нем усилены элементы вымученного и наигранного героизма паче гордости.

Тексты: Анаевский Ф. Е. Юродивый мальчик в железном зеленом клобуке. СПб., 1844; Амфитеатров А. В. Город юродивых // А. В. Амфитеатров. Одержимая Русь. Демонические повести XVII века. Берлин, 1929. С. 256–278;<#whitespace />Наумов Н. И. Юродивая // Дело, 1872. 7, 11. Андреев В. П. Юродивый // Маяк, 1841. Ч. 15; Колшанский Е. Г. Юродивый // Маяк, 1847. Т. 4. Кн. 7; Гауптман Г. Юродивый Эммануэль Квинт. Роман, 1910.

Исследования: Андрианова В. П. Житие Алексея Человека Божия в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917; Аристов Н. Симбирские юродивые // Исторический вестник. 1880. Т. 1; Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; С.106, 125, 128, 150, 161, 353; Беленсон Е. О подвиге юродства // Путь. Париж, 1927. № 8;<#whitespace />Булгаков С. Н. Свет Невечерний. М., 1917. С.348; Воскресенский Д. «Странные люди» и роль индивидуальности в китайской культуре // Межвуз. научн. конф. по истории литератур Ближнего Востока. М., 1968; Горичева Т. М. Юродивые поневоле // Беседа. Л.; Париж. 1984. № 2. С. 54–86;<#whitespace />Дагаева К. А. Юродство в раннем творчестве Достоевского и Л. Толстого («Бедные люди», «Детство») // Творчество Ф. М. Достоевского. Проблемы, жанры, литер. Стилистика. Новокузнецк, 1998. С. 75–76; Дамаскин, иеромонах (Орловский), Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской православной Церкви ХХ столетия. Тверь, 1992. Т. 1; Доценко С. М. Нарочитое безобразие // Литерат. обозрение. Эротика в русской литературе (спец. выпуск). 1992; Зеньковский В. В. История рус. философии: В 2 т. Изд.2–е. Париж, 1989. Т.1. С. 44; Иванов В. В. Красота безобразия. Петрозаводск, 1993; Иванов С.А. Византийское юродство. М., 1994; Карсавин Л. П. Поэма о Смерти, 1932 (Л., 1991); Киреев А. Ф. Юродивый Иван Яковлевич Корейша. М., 1898; Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые в восточной и русской Церкви. М., 1902; Кологривов И. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961; В поисках Святой Земли // Надежда. М., 1980–1981. Вып. 6; Краинский Н. В. Лев Толстой как юродивый. Белград, б/г.; Порча, кликуши и бесноватые… Новгород, 1900; Кузнецов А., иеромонах. Юродство и столпничество. СПб., 1913 (М., 2000); Лихачев Д. С. Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., 1984;<#whitespace />Лотман Ю. М. Поэтическое косноязычие Андрея Белого // Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988. С.437–443; Максимов С. В. Бродячая Русь. СПб., 1907. Т. 2;<#whitespace />Матеюнакайте И. В. «Чрева ради юродивый» Н. С. Лескова (Традиции юродства в рассказе «Шерамур») // Северо–Запад. Историко–культурный региональный вестник. Череповец. 2000. Вып. 3. С. 88–99;<#whitespace />Мурьянов М. Житие Алексия Человека Божия в славянской рецензии византийской культуры // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1968. Т. 23; Нельс С. М. Комический мученик. К вопросу о значении образа приживальщика и шута в творчестве Ф .М. Достоевского // Русская лит. СПб., 1972. № 2. С. 125–133;<#whitespace />Панченко А. М. Юродивые на Руси // Аз. Приложение к газете «Литератор». Л., 1990. С. 2–20; Платонов А. П. Записные книжки 1927–1950 гг. // Огонек. 1889. № 33. С.15; Померанц Г. С. Традиция и непосредственность в буддизме чань (дзэн) // Роль традиций в истории и культуре Китая. М., 1972;<#whitespace />Поселянин Е. Русские подвижники 19 века. СПб., 1901; Поспелов И. Блаженный Симон Христа ради юродивый Юрьевецкий чудотворец. Кострома, 1879;<#whitespace />Прыжов И.Г. Сказание о кончине и погребении московских юродивых. М., 1862;<#whitespace />Пыляев М.И. Старое житье. СПб., 1897; Пятницкий М. Юродство Христа ради // Новгородские епархиальные ведомости, 1898. Т. 24, 26;<#whitespace />Силкин Н. Е. Юродивые у Ф. М. Достоевского и чудаки у Т. Манна // Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе. Л., 1977. Вып. 3. С. 111–125; Скоморохи. Сборник статей и рефератов международного симпозиума. СПб., 1994; Успенский Б. А. Антиповедение в культуре Древней Руси // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 326–336; Фатеев В.А. Розанов. Жизнь. Творчество. Личность. Л., 1991. С. 334–339; Федотов Г. П. Святые Древней Руси, 1931. М., 1990 (гл. 13 – «Юродивые»); Экземплярский В. В. Христианское юродство и христианская сила (К вопросу о смысле жизни) // Христианская мысль. 1916. № 1. С.63–86; Юрков С.Е. Под знаком гротеска: Антиповедение в русской культуре (XI – нач. Х вв.). СПб., 2000.