НОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ДВИЖЕНИЯ (далее НРД,<#whitespace />аббревиатура-калька англ. NRM — new religious movements) — совокупность разных по учениям и устройству религиозных объединений, которые образовались и действуют вне исторически сложившихся мировых и национальных религий преимущественно с середины ХХ в. по настоящее время. Понятие НРД не отражает качественной специфики обозначаемых религиозных новообразований, однако стало приемлемым в силу оценочной нейтральности своего звучания (в отличие от понятий «альтернативные религии», «новые культы», «тоталитарные секты» и т. п.). Исследователями пока не выработано общего понимания признаков принадлежности к НРД и их единой типологии.

Появление НРД чаще всего относят к 1950-м годам. Они быстро распространились в Западной Европе и США, ряде стран Африки и Азиатско-Тихоокеанского региона. С 1960-х гг. НРД становятся объектом общественного внимания, темой средств массовой информации, предметом изучения конфессиональными и светскими исследователями. В 1970–80-е гг. масштабы присутствия НРД глобализируются, число общин не поддается точной оценке, количество постоянных участников измеряется несколькими миллионами. Экспансия НРД отличается многообразием и динамичностью. Это вызвало не решенную по сей день проблему нехватки оперативной, регулярно обновляющейся и адекватной информации о них. В 1990-х гг. за рубежом наблюдается спад активности НРД и умеренность интереса к ним; многие вписались в структуры общества и нашли там свой способ существования; внимание привлекают только какие-то чрезвычайные события. В нашей стране первые заметные аналоги НРД возникают на рубеже 1970–80-х гг. Часть из них ориентировалась на иностранные течения, другие были отечественного происхождения, что свидетельствует о наличии автохтонных «корней» у этих образований. Следующие два десятилетия НРД в СССР и затем в Российской Федерации развивались весьма интенсивно, вызывая к себе противоречивое (чаще всего — критическое) отношение.

Вопрос о достоверности определения этих движений как религиозных<#whitespace />не имеет однозначного ответа. Многие исследователи считают необходимым учитывать не столько степень соответствия того или иного НРД неким объективным критериям религии, сколько собственное восприятие данного объединения его участниками как религиозного. Вне зависимости от того, сообразно это доминирующим теоретическим представлениям о сущности религии или нет, необходимо принять такую самоидентификацию как реальное состояние сознания и поведения членов НРД.

Непривычность и внешняя «инаковость» поведения участников НРД настороженно воспринимаются общественным сознанием. В функционировании этих движений усматривается разрушающее воздействие на психическое состояние личности и общества (деструктивность) и стремление к всеобщему подчинению и универсальному контролю (тоталитарность). Отсюда следует и соответствующая терминология: «лже-учения», «псевдо-религии», «деструктивные культы». Среди причин НРД особо указывается «духовная неразвитость» части населения, усугубляемая, по мнению критиков, злонамеренными действиями противников традиционных вероисповеданий.

Такое отношение смещает подход к НРД от непредвзятого анализа в сторону предубеждений и порицания. Их воззрения и практика рассматриваются избирательно и фрагментарно; высвечивается только то, что может подтвердить негативную оценку. Случающиеся притязания некоторых НРД на роль восприемников древних духовных традиций категорически отвергаются, причем в этом отрицании доктринальные и исторические дискуссии, как правило, уступают место обличающей полемике. Даже те элементы вероучений и культовой практики, которые сложились в традиционных религиях, но были почерпнуты из них и реинтерпретированы в НРД, воспринимаются уже как что-то принципиально чуждое и опасное. Неприятие НРД проецируется на отношение к их последователям, когда мировоззренческие расхождения переводятся в плоскость моральной и правовой дискриминации.

Объективная характеристика причин НРД требует учета общественно-политических и научно-технических перемен второй половины ХХ в. (глобализация, транснациональная система экономических отношений, единое информационное пространство и др.). Одним из последствий происходящего явилась резкая диспропорция между ускоряющимися темпами развития и адаптационными возможностями человека. Другое важное обстоятельство ― конфликтность новаций с традиционными устоями и ценностями, порождающая представления о глубоком духовном кризисе, охватившем человечество. Ни одно из существовавших к середине ХХ в. религиозных учений (как, впрочем, и светские идеологии), со всем их историческим опытом и потенциалом, не оказалось способно предложить общеубедительные перспективные решения глобальных проблем современности (военная угроза, экология, ограниченность ресурсов, терроризм и пр.). Большинство традиционных религиозных организаций обнаружили тесную связь с профанными, по меркам религиозного сознания, явлениями (политикой, экономикой).

Основная масса верующих по-прежнему сохраняет традиционные конфессиональные предпочтения, поскольку разрыв с ними лишь умножает жизненную неопределенность. Однако в религиозных представлениях удерживается скорее идеализированный, чем реальный образ религиозных институтов. Когда же обнаруживаются расхождения между уровнем ожиданий и действительным положением, возникает негативная реакция, вплоть до разочарования, разрыва с прежним и возможного перехода в др. религиозное сообщество. Дискредитация традиционных религий стимулирует поиск новых форм религиозной идентичности. Важными факторами, повлиявшими на возникновение НРД стали также секуляризация и религиозный плюрализм.

При всем многообразии учений, практик и внутреннего уклада НРД, они имеют ряд общих признаков, совокупность которых позволяет отличать их от др. форм религиозной жизни. Прежде всего, им присуще внеконфессиональное происхождение, что отличает НРД от религиозных сект. НРД вырастают из настроений, явно альтернативных традиционным конфессиональным системам и изначально нацелены на возможно более широкое влияние.<#whitespace />В случаях, когда НРД дистанцируются, подобно сектантству, от «скверны» существующих религиозных и мирских порядков, это происходит не для спасительной самоизоляции, а как начало устроения универсального совершенного социума. Происхождение НРД отчасти описывается «культовой» моделью, но большинство из них быстро обретает фиксированную структуру и хорошо организованы. Участие в НРД представителей самых разных слоев и социально-демографических групп ставит под сомнение тезис о маргинальности таких движений.

Вероучения НРД формируются обычно персональным творчеством их основателей. Содержание доктрин эклектично. В них можно обнаружить соприсутствие представлений и понятий из разных учений прошлого и настоящего (как религиозных, так и светских), к тому же по-своему интерпретированных. Эсхатологическая составляющая доктрин предполагает глобальность и всеохватность, хотя и избирательно ранжирует «спасающихся» в зависимости от степени причастности к установленным сакральным истинам. Лидеры НРД воспринимаются последователями как обладатели харизмы. Их авторитет безусловен и подчинение ему рассматривается как следование благодати. Доверие к харизматическому лидеру может доходить до самоотрешения, что, впрочем, не является исключительным свойством только НРД, или даже обязательным во всех случаях поведением. Вопреки расхожему мнению о жестком регламенте НРД, у их членов обыкновенно есть определенный диапазон выбора между беспрекословной преданностью и «дозированным» участием. Мера такой свободы зависит не только от степени обязательности предъявляемых к последователю учения требований, но и от собственной, осознанной или интуитивной, мотивации участника НРД.

В большинстве случаев людей приводит в НРД личная потребность в жизненной перспективе ― желание развить свои способности, достичь здоровья и духовного совершенства, обрести бессмертие и т. п. НРД нередко становятся чем-то наподобие экспериментальной площадки для достижения совершенного бытия, не знающего пороков современного мира (общины-коммуны, «семьи», экологические поселения). Насколько это удается ― однозначно судить нельзя. Многие свидетельства указывают на зачастую суррогатный характер того, что в действительности ожидает человека, пребывающего в НРД. Однако в той «системе координат», где последователь неорелигиозного учения совершает свое духовное и жизненное самоопределение, могут действовать иные ценностные ориентиры, нежели у внешних по отношению к НРД (а тем более ― у отрицательно настроенных) людей. Для самого последователя усвоенное им — не фикция, а реальность его собственного бытия в данный момент.

Существующие классификации НРД условны, поскольку отсутствует единая система критериев. Наиболее распространено различение трех основных разновидностей. Для первой из них характерна устойчивая апелляция к некоторым, своеобразно толкуемым, идеям и образам христианской культуры. Вторую составляют движения, базирующиеся преимущественно на заимствованиях из восточных религий и их самостоятельном осмыслении. Третья включает образования, соединяющие в своем мировоззрении элементы восточных и западных духовных традиций с собственными концепциями создателей. Дополнительно можно упомянуть возникшие в постколониальный период ХХ века азиатские, американские и африканские синкретические культы, объединения приверженцев современных форм мистики, «неоязыческие» организации, «церкви» Сатаны. Причисление конкретных НРД к той или иной разновидности осложняется тем, что в процессе их самоорганизации могут происходить значительные видоизменения каких-то вероучительных элементов и религиозных практик. Не нашел окончательного ответа у исследователей и вопрос о возможности идентификации с НРД некоторых организаций, культивирующих идеи духовно-нравственного и физического совершенствования. Известно, что далеко не все из них сами объявляют о своем религиозном статусе или же, тем более, согласны быть отнесенными к НРД.