ДАНИЛЕВСКИЙ Николай Яковлевич (1822 – 1855) – ученый и мыслитель, создатель теории культурно-исторических типов. Д. получил прекрасное частное образование в Московском пансионе, затем Царскосельском лицее, наконец на естественном факультете Петербургского университета. Ученый защитил магистерскую диссертацию по кафедре ботаники и после ссылки, в связи с делом петрашевцев, начал научную деятельность в столице. В 1860-х годах он приступил к работе над исследованием “Россия и Европа”, которое было опубликовано в 1869 г. как приложение к журналу “Заря”, а в 1871 г. издано отдельной книгой. Важное историческое значение идей Д. определяется тем, что он дал принципу национально-культурной самобытности концептуальное оформление, а также теоретически упрочил и политически конкретизировал славянофильскую мысль об особой мировой миссии России. Первую задачу Д. разрешил, порвав с методологией европоцентризма и представив историю как многоцветную, объемно-плюралистическую картину развития уникальных общественно-культурных организмов, а вторую – решительно разделив Россию и Европу и отнеся их к различным типам цивилизации, обладающих несовместимыми интересами.

Д. выдвинул в противовес господствовавшей тогда линейно-прогрессивной историософии объемно-плюралистическую концепцию исторического процесса. Соответственно, европоцентризму, отождествляющему общечеловеческое и западноевропейское, он противопоставил теорию целостных и самобытных культурно-исторических типов, которые, подобно живым организмам, рождаются, совершенствуются, стареют и умирают. В книге “Россия и Европа” Д. утверждал, что “прогресс... состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях. Поэтому ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтобы она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предшественницами или современницами, во всех сторонах развития” ( указ. соч. С.109). Каждая вполне развившаяся цивилизация из перечисленных автором “России и Европы” (египетская, китайская, древнесемитическая, индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, ново-семитическая, европейская) была понята как суверенная замкнутая система. Система, жизнедействующая из собственного духовного первоначала, а тем самым способная вносить неповторимый вклад в общую сокровищницу культуры. Д. выделяет пять основополагающих принципов формирования самобытных цивилизаций.

1. Общность национального языка или сходство языков у группы народов.

2. Политическая независимость нации или этнического семейства данного культурно-исторического типа.

3. Оригинальность и непередаваемость творимой народом цивилизации.

4. Разнообразие и внутренняя независимость этнографических элементов исторического сообщества, необходимые для внутренней полноты его культурного развития.

5. Сходство характера этого развития с жизнью одноплодных растений, у которых период роста бывает неопределенно продолжительным, а период цветения и плодоношения относительно короток, завершаясь окончательным истощением жизненной силы.

Культурно-исторические типы соответствуют, по Д., великим лингвистико-этнографическим семействам – и те, и другие обладают завершенной целостностью и не могут рассматриваться как последовательные стадии исторического процесса. Известную равноценность и соответственно косвенную сравнимость разнотипных цивилизаций, по методу аналогии, Д. допускает только как следствие их одинаковой уникальности и органичности, что выражается в сходстве главных фаз циклического развития. В жизни каждого культурно-исторического типа – три основных этапа.

1. Этнографический, когда вырабатывается идеально-самобытное “морфологическое начало” народа, то есть его особый духовно-психологический характер, и зарождается культура.

2. Государственный, способствующий укреплению самостоятельности культурного развития.

3. Период цивилизации – пора окончательного творческого исчерпания потенций данного сообщества. В сравнении с этнографическим периодом она весьма недолговечна, ибо цивилизация есть растрата накопленного ранее духовного достояния, а не его приращение. В среднем продолжительность последней фазы, по мнению Д., у разных народов колеблется от 400 до 600 лет.

Первостепенную роль при определении духа и судьбы культурно-исторического сообщества Д. отводил религиозным идеям, понятию Церкви, целостности духовной традиции, а следовательно высоко ценил православное христианство. “Неправославный взгляд на Церковь, – писал он, – лишает само Откровение его достоверности и незыблемости в глазах придерживающихся его и тем разрушает в умах медленным, но неизбежным ходом логического развития самую сущность христианства, а без христианства нет и истинной цивилизации, т. е. нет спасения и в мирском смысле этого слова” ( Россия и Европа. С. 218-219). Осмысливая мировую миссию России, Д. исходил из того, что Россия в органическом смысле Европе не принадлежит, ибо никогда не была частью империи Карла Великого; не участвовала в борьбе с феодальным насилием, приведшей к определенной форме гражданской свободы; не боролась с гнетом католицизма; не имела нужды в религиозной свободе протестантизма; не знала воспитательного действия схоластики и той свободы мысли, которая создала новую науку; не жила идеалами греко-романской формы искусства. Не располагая европейскими культурными корнями, не впитав благотворных и вредных соков, вскормивших западную часть человечества, Россия если и сделалась в чем-то страной европейской, то не по рождению, а по усыновлению: к дичку был привит европейский черенок. Но задача Росси состоит совсем не в подражании Европе, не в прислуживании ей, а в создании особой многонародной цивилизации, относительно коей Россия, Чехия, Сербия, Болгария приобретут такой же смысл, какой имеют Франция, Англия, Германия, Испания по отношению к Европе. Славянство, на взгляд Д., есть понятие одного порядка с Эллинизмом, Латинством, Европеизмом. Причем, в отличие от старых цивилизаций, уже проявивших свои творческие возможности в области религиозной (еврейская цивилизация), культурной (эллинская), политической (римская), политической и культурной (европейская), славянство покуда не достигло цивилизованной стадии. С этим обстоятельством и были связаны надежды Д. на то, что Россия, ставшая во главе славянского мира, положит начало новому могучему социально-историческому организму, который гармонично синтезирует религиозное, культурное, политическое и общественно-экономическое творчество. Следует учитывать, что Д., будучи твердым сторонником национально-культурной самобытности, четко и ясно признавал духовную реальность всечеловеческого, коренящегося в национальном, глубоко сопряженного с личностью и народом и в то же время возвышающегося над всем частно-человеческим и узко-национальным. Поэтому и миссия России представлялась Д. как имеющая лишь форму специфического, локально-славянского дела, но по существу содержащая прямое отношение к универсальным проблемам человечества.

При многих несомненных достоинствах теории Д. она оказалась более четкой и ясной в анализе того, чем Россия сравнительно с Европой не является. В отношении же собственных принципов русской цивилизации все приобретало довольно аморфный вид массы частных свойств признаков, фактов, хотя подчас крайне содержательных, но требующих теоретической систематизации. Ибо сам подступ Д. к России с точки зрения общих интересов славянства приводил к затемнению русского культурно-исторического начала началом славянско-племенным. Практически ясно очерченная проблема развития России на базе ее собственной самобытности покрывалась глобальной задачей построения всеславянского типа цивилизаций. Типа, который существовал лишь в проекте, но вне задачи созидания коего реальная тысячелетняя российская история как бы утрачивала всякий смысл, всякое оправдание и предназначение. Отсюда и объясняется то, почему среди перечисленных Д. развившихся цивилизаций не оказалось ни русской, ни общеславянской. Панславизм Д. по вопросу о судьбе Константинополя был подвергнут основательной критике Ф.М.Достоевским (см. указ соч. писателя).

Книга “Россия и Европа” осталась незамеченной русской общественностью за исключением нескольких консервативных мыслителей, в частности К.Н. Леонтьева и Н.Н. Страхова, однако у императора Александра Второго вызвала благоприятный отзыв. Интерес к работе Д. возрос после его смерти. Вокруг концепции Д. завязалась полемика между мыслителями космополитического, западнического направления и приверженцами идеи российской самобытности (см. указ. статьи Вл.Словьева и Н.Н.Страхова). “Россия и Европа” выдержала пять изданий. К настоящему времени она получила должное признание в мировой культурологии, переведена на европейские языки, а имя ее автора занимает первое место в ряду таких известных представителей теории цивилизационной самобытности, как О. Шпенглер, А. Тойнби, В. Шубарт. Культурно-исторические идеи Д. нашли продолжение в России в творчестве известных славистов В.И.Ламанского и А.С.Будиловича, а также в концепции евразийства.

Соч.: Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991; Дарвинизм. Критическое исследование. СПб., Т. 1-2. СПб., 1885-1889; Сборник политических и экономических статей. СПб., 1890.

Лит.: Аринин А.Н., Михеев В.Н. Самобытные идеи Н.Я. Данилевского. М., 1996; Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 год. Ноябрь, гл. третья // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в тридцати томах. Т. 26. Л., 1984; Николай Данилевский: 175 лет: Материалы IV областных историко-философских чтений. Липецк, 1998; Розанов В.В. Поздние фазы славянофильства. Сочинения. М., 1990; Соловьев Вл. Россия и Европа // Вестник Европы. 1888. №№ 2, 4; Его же. О грехах и болезнях // Вестник Европы. 1889. №. 1; Страхов Н.Н. Дарвинизм. Критическое исследование Н.Я. Данилевского. СПб., 1885; Его же. О книге Н.Я. Данилевского “Россия и Европа”. СПб., 1887; Его же. Наша культура и всемирное единство // Русский вестник. 1888. № 6; Его же. Последний ответ г. Вл. Соловьеву // Русский вестник. 1889. № 2.