ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА ДЖОВАННИ (1463—1494) — философ эпохи Возрождения, представитель платоновской Академии во Флоренции, один из самых ярких персона­жей итальянского Ренессанса, мыслитель, как никто другой выразительно сформули­ровавший основную гуманистическую интуицию о Человеке — творце самого себя и своей собственной судьбы.

Рассматривая различные философские доктрины как аспекты единой Истины, П. поддержал начатую Фичино выработку единого «общечеловеческого» философско-ре­лигиозного миросозерцания, но перевел интерес из сферы религиозной истории в об­ласть собственно метафизики. Пытаясь синтезировать христианство с каббалой и аверроизмом, он подготовил и послал в Рим «Философские, теологические и каббалисти­ческие выводы», содержащие 900 тезисов «обо всем, что познаваемо» (отчасти заим­ствованные, отчасти самостоятельные), которые собирался защищать в диспуте с христианскими учеными «всей Европы». Папская курия признала их еретическими, дис­пут не состоялся. Известным для широких кругов своих современников П. стал благо­даря «Речи о достоинстве человека», замысленной как преамбула к готовившейся дис­куссии.

Философия П., с одной стороны, интегрирует основные понятия возрожденческого неоплатонизма, с другой — содержит идеи, выходящие за рамки платоновской (идеа­листической) традиции как таковой, близкие волюнтаризму и персонализму. Человек, по П., представляет особый мир в созданном Богом универсуме. Бог творит бытие для человека и ставит его в «центре» мира. Человек — существо «срединно-подвижное», он способен опускаться до уровня животных и даже растений (пифагорейские «мета­морфозы» П. трактовал буквально) и подниматься к ангелам и Богу, оставаясь при этом тождественным самому себе — «неиным». Это возможно, ибо человек — создание «нео­пределенного образа», в которое Отец вложил «зародыши» всех тварей. Таков замысел творца, который создает человека существом «не смертным, но и не бессмертным, не небесным, но и не только земным, дабы тот, чуждый каких-либо стеснений, сам сделал себя творцом и выковал свой окончательный образ».

Философия П. вырастает как гуманистическая интерпретация христианской идеи богоподобия человека. Понятие человека формулируется на основе интуиции Абсо­лютного, характерной для позднего средневековья и определившей категориально-ми­фологический строй мистики Экхарта (творящий и познавший себя Абсолют) и Нико­лая Кузанского (Бог как «совпадение противоположностей», «неиное», «возможность-бытие»). Рассматривая воззрения П. на уровне их категориальной структуры, можно сказать, что он прилагает обрисованный выше образ Абсолютного к человеку, поэтому человек в его доктрине предстает обладающим неисчерпаемой потенцией и перманентно трансцендирующим за свои пределы субъектом.

Концепция П. символизирует собой едва ли не самое радикальное (наряду с Бруно) звено «коперниканского переворота» в религиозно-нравственном сознании западно-хри­стианского мира. Она формулирует религиозно-онтологическое обоснование всего идей­но-мифологического комплекса гуманистической культуры: опорная парадигма духов­ной практики средневековья — Спасение — уступает место творчеству. Не спасение, а творчество — смысл человеческой жизни, оно нужно не для спасения (в качестве средст­ва преображения порабощенной грехом человеческой природы), а напрямую — для Бога.

При значительном увлечении идеями внехристианской духовности, концепция че­ловека, предложенная П., не является языческой: человек — субъект истории, а не эле­мент космического круговорота, жизнь которого протекает под знаками фатума (сам Бог наделяет человека статусом творца). П. придает идее человека — творца вещей и событий, выработанной средневековым христианским сознанием, предельно сильное выражение, трансформируя ее в понятие человека, создавшего самого себя (как бы про­должающего творение, начатое Богом). Еще более радикальным шагом, сделанным в этом направлении секулярной гуманистической культурой, станет образ человека, тво­рящего Бога: от «если бы Бога не было, Его следовало бы выдумать» Вольтера, до Фей­ербаха, Ницше, Маркса, Фрейда, которые по-разному сформулировали идентичное в сущности представление о Боге, как «иллюзии», созданной человеком и им же разобла­ченной.

Мистика «рождения Бога в человеке» представлена Бемэ и особенно Шефлером (Ангелусом Силезиусом). Стремление вскрыть положительный религиозно-онтологический смысл человеческого творчества, исходя из христианских понятий, представля­ет собой опыт русской религиозной философии XIX—XX столетий. В частности, идея творчества как божеского «задания» человеку стала одной из важнейших у Н. Бердяева.

Д. Бурлака

Вестник РХГИ № 3/1999