ТИХОМИРОВ Лев Александрович (1852 – 1923) – православный мыслитель, государствовед, публицист. Родился в Геленджике в семье военного врача. Несмотря на патриотическое и религиозное воспитание, с ранних лет подвергся влиянию революционных идей и к двенадцатилетнему возрасту, по собственной оценке, стал законченным революционером-республиканцем. Т. учился в Московском университете на медицинском факультете, вел революционную пропаганду среди рабочих, в 1873 году был арестован по делу «чайковцев» и 4 года провел под предварительным следствием. В 1878 г. был освобожден под надзор полиции, но перешел на нелегальное положение, вступил в Петербурге в кружок «Земля и воля», а затем стал членом Административного комитета партии «Народная воля». К исполнению террористических акций Т. прямого отношения не имел, выполняя функции партийного теоретика и организатора издательской деятельности. После цареубийства 1 марта 1881 г. и разгрома Исполкома «Народной воли» Т. покидает Россию. За границей он полностью разочаровывается в идеалах революции и западноевропейской буржуазно-демократической модели, пишет письмо Александру III, с просьбой разрешить вернуться с семьей в Россию, и получает высочайшее помилование. В России Т. занимает место теоретика православной монархии и активного правого публициста, являясь в 1909 – 1913 гг. редактором «Московских ведомостей». Он отстаивает идею религиозно оправданной верховной власти, обличает духовный тупик безбожия и подвергает критике либеральное и социалистическое учения как глубоко чуждые духовной культуре и подлинной народности. Общенародная воля, подчеркивает Т. в ряде своих работ, не может проявить себя ни в атомизированном (либеральном), ни в коллективизированном (социалистическом) обществе. Она способна заявить о себе только в рамках национального организма, связанного духовными узами. Здесь она проявляется как естественный национальный дух, как итог вековой совместной жизни поколений соотечественников, служа залогом их общности в будущем. Однако в развитом национальном сообществе народная воля сама собой ясно сказывается только в исключительные, роковые и судьбоносные моменты жизни нации. Выявить же ее относительно повседневных политических проблем крайне сложно. Если кто это и сможет сделать, то не представители отдельных политических партий, исходящие из частных интересов и программ, а представители культурного правящего слоя, знающие свою страну и свой народ в максимальной полноте его исторического и духовного опыта. Только они способны к самостоятельным политическим выводам из традиционного духа народа и в этом смысле могут править по существу более демократично, чем лидеры формально-представительной демократии. Наличие демократических учреждений, следовательно, еще не обеспечивает проявления народной воли. Там, где заправляют беспринципные политиканы или люди чем-то одержимые, они сделают все, чтобы сфальсифицировать, переделать и подогнать «народную волю» под свои интересы и учреждения. Но там, где принятие решений осуществляется не партийными политиками, озабоченными борьбой за власть и за количество голосов, а сословием национально мыслящих государственных деятелей, руководимых полномочным монархом, ориентирующемся на традиционные нравственные ценности народа, народная воля может быть более полно выявлена и достаточно точно сформулирована.

В своем труде «Монархическая государственность», опубликованном в 1905 году, Т. разработал целостное учение о религиозных основаниях, национально-исторических предпосылках и государственно-правовых началах русской политической традиции. Мыслитель интерпретировал формы политической организации общества как внешнее выражение его духовно-типологических особенностей. На взгляд Т., верховная власть, играющая ключевую политическую роль в образовании и жизнедеятельности любого государственного союза, выражает свойственный данному народу нравственный идеал правды, общего блага, справедливости. Поэтому верховная власть во всех своих формах существенно авторитарна, едина, сосредоточена и нераздельна, в отличие от власти правительственной, которая, напротив, сочетает различные начала, оказывается специализированной и дифференцированной. Первая всегда имеет юридически неограниченный характер, находя опору и предел в нравственном сознании и совести граждан. Границы ее законности или незаконности не подлежат точному определению. Они очерчиваются лишь содержанием ее собственного идеала и нравственно чувствуются нацией (см.: Монархическая государственность. С. 68).

Верховная власть может быть основана на одном из трех принципов: монархии, аристократии, демократии. Каждый принцип имеет достаточно универсальный характер, и потому элементы единоличной, групповой и общенародной власти так или иначе сочетаются в жизни всякого общества. Но если какой-то один принцип играет роль верховного, то он не может переходить в другой чисто эволюционным образом.

Почему нация доверяет тому или иному типу верховной власти?

Отвечая на этот вопрос, Т. стремится выявить зависимость данного национального предпочтения от нравственного состояния народа. Если в обществе не существует достаточно глубокой и действенной преданности одному идеалу, способной пронизать все стороны жизни, то связующей силой здесь явится сила количественная. Авторитет численного голосования создаст возможность подчинить граждан власти, выражающей этот авторитет, даже в тех случаях, когда у них нет внутренней готовности к повиновению. Стало быть, демократия, по идее, базируется на доверии к силе количественной, делает вывод Т.

Если высший нравственный идеал ясно осознан не всеми, а некоторыми, но в народе имеется смутная вера в него, тогда принципом Верховной власти становится принцип аристократический. Аристократия как господство «лучших людей», способных выявить народный идеал, выражает доверие к авторитету качественному, проверенному опытом.

Наконец, если в нации живет ясная, сильная и всеобъемлющая моральная идея, способная привести народ к добровольному подчинению ее олицетворяющему Верховному лицу, то утверждается монархия - форма государства, отличающаяся силой непосредственного нравственного единения людей. При монархии, для утверждения общественного единства, не требуется действие силы физической, излишне искание и толкование объединяющего нравственного идеала, а нужно только наилучшее и постоянное его выражение. Выражать же моральное самосознание нации более всего способна отдельная личность, которая должна быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, могущих исказить и заглушить голос совести.

Итак, сущность монархического принципа, подытоживает Т., – в верховной власти нравственного идеала ( там же. С. 69).

Но такова идеально мыслимая основа развитой монархии. В реальной же истории существуют многообразные типы монархического государства, где собственно нравственные начала не выражены, искажены или смешаны с иными принципами. Для истинной монархии необходимо возведение лиц на трон главы государственного союза не посредством общественного выбора, а по воле Божией, согласно династическому престолонаследию. Кроме того, требуется достаточное развитие гражданского общества, где признана идея личности и ее прав, без чего нравственное существо единоличной верховной власти не может получить ясного осознания. Лишь совокупность указанных предпосылок, по мнению Т., делают возможным высший тип монархической государственности, который отличается религиозно-нравственным характером верховной власти, ее независимостью от прихотей «народной воли» при подчиненности религиозной традиции и самобытному духу национальной жизни.

Русское самодержавие, на взгляд мыслителя, явилось наиболее чистой формой христианской монархии, ибо у нас наличествовали высокий и общенародно принятый религиозно-нравственный идеал, ясное национально-государственное сознание и развитый общественный строй с земским самоуправлением. Таким образом, Тихомиров дал строго традиционное обоснование принципиальной необходимости гражданской свободы именно для православного самодержавия, которое, по природе своей будучи не произвольно-деспотической, не демократической, а теократической формой монархии (т. е. являясь средством социального служения высшему религиозно-нравственному принципу), без связи с общественным мнением, без охраны свободы мысли и слова народного лишается необходимой духовно-общественной основы.

Высоко оценивая русскую государственную идею, в смысле религиозно-нравственной высоты, тонкости и одушевленности, отмечая многие черты ее реального воплощения в древней и новой России, Т. обратил пристальное внимание на многочисленные искажения национального политического идеала в реальной истории страны. Главной причиной разного рода государственных неустройств он считал крайнюю слабость в России политической сознательности (см.: Там же. С.273). Сила инстинкта в русском народе исключительно велика, полагал мыслитель, но только одним внутренним наитием нельзя устраивать государственных отношений. Политическая идея должна быть понята как идея собственно, приобрести свою философию и воплотиться в системе права. И вот этой-то полноты уразумения и воплощения самодержавных устоев России у нас никогда не было. Отсюда вытекает вся стихийность русской истории, смутность, путанность и противоречивость разнородных наслоений в вековом организме российской государственности, резко обострившаяся в начале ХХ столетия. В смутный период необходимо укрепить традицию разумом, призывает Т., ибо если это не удастся, если нация придет к выводу, что государственная идея русского народа есть фикция и нам надо строить римскую систему, основывающуюся на господстве юридических принципов, то следует ожидать, вслед за падением русской государственной идеи, падения Русской идеи вообще. Другие нации доказали свое превосходство в деле организации политической жизни на формально-правовых основаниях, поэтому вслед за крахом собственного национально-государственного сознания нас ожидает подчинение руководству иных народов ( см.: Там же.: С. 388-389).

Таковы узловые моменты опыта русского политического самосознания, подытоженные православным государствоведом в своем фундаментальном труде.

Разнообразные идеи относительно социального развитии России в ХХ веке Т. излагал в многочисленных публицистических статьях и очерках. Он полагал, что наша страна должна давать глубоко самобытные ответы на экономический и политический вызов времени. Мыслитель указывал, что Россия не может осуществлять свое переустройство по типу промышленных стран Европы и приспосабливать русское народное хозяйство к требованиям мирового рынка. Предлагая правительству учредить особый орган экономической политики, для централизованного управления экономическим развитием страны, Т. руководствовался тем, что природные и культурные условия России совершенно не допускают у нас организации хозяйства на западных либерально-капиталистических принципах. В своей политической публицистике начала века Т. показывал, что исторические интересы русского народа выражаются прежде всего монархией и Церковью. Введение конституционной системы ставит власть в зависимость от политической борьбы различных классов и народностей. Либерализация власти в условиях глубокой социальной и культурной противоречивости российского общества, вынесет все непримиримые противоречия на высший уровень и они сверху неминуемо расколют страну, вместо того чтобы решаться с помощью самодержавного арбитра на более низких этажах социальной жизни.

В силу этих обдуманных соображений, Т. выступил как решительный критик двусмысленной политики П.А.Столыпина, стремившего к укреплению законной власти, жестко подавлявшего революционный терроризм, но в то же время заигрывающего с Думой. Уважая и ценя Столыпина за твердость воли, Т. считал, что допускаемая им двусмысленность может окончательно дезориентировать общество и народ и привести к катастрофе. Мыслитель предостерегал Председателя Совета министров от иллюзий в отношении Думы и напоминал об исторической роли самодержавия в интеграции столь сложной страны, как Россия.

После окончания редакторской деятельности в «Московских ведомостях» Т. поселяется в Сергиевом Посаде. Он сближается с «Кружком ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви» М.А.Новоселова, углубляется в религиозные проблемы и в работу над капитальным трудом «Религиозно-философские основы истории» (который начал в 1913 и завершил в 1918 г.) . Книга посвящена анализу духовной борьбы во всемирном историческом процессе. Эта борьба, по Т., идет между верой в сверхтварного Бога и верой в самосущность материи. Первая вера дуалистична. Она признает два типа бытия – тварный и нетварный, Божественный. Вторая вера монистична, ибо связана с признанием только одного типа бытия – бытия материального, мирского. На протяжении всей истории эти два типа веры и мировоззрения ведут между собой борьбу, сами никогда не исчезая.

Значительное внимание уделяет Т. роли тайных обществ в исторической духовной борьбе. Он рассматривает, как борется с христианством противохристианский мир, и как должны бороться христиане. В отличие от своих противников, они никогда не должны прибегать к тайным обществам с двойной моралью и двоедушием, ибо отстаивать веру в Христа должно открытым образом. Т. верит в неодолимость веры в Бога Творца и Спасителя. Он предполагает, что даже победа антихристианских социалистических режимов не будет способна искоренить христианскую веру из сердец человеческих. 16.10. 1923 г. мыслитель скончался в Сергиевом Посаде.

Соч.: Тихомиров Л.А. Почему я перестал быть революционером.– М., 1896; Демократия либеральная и социальная.– М., 1896; Начала и концы.– М., 1890; Борьба века.– Вышний-Волочек, 1896; Рабочий вопрос и русские идеалы.– М., 1902; Чем живет человеческое общество.– М., 1902; Личность, общество, Церковь.– Вышний-Волочек.– !904; Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира.– Сергиев Посад, 1907; В подполье. Очерки из жизни русских революционеров.– СПб., 1907; Вопросы экономической политики.–СПб, 1900; К реформе обновленной России. Статьи 1909-1911 гг.– М., 1912; Воспоминания.– М.-Л., 1927; Монархическая государственность. – СПб., 1992; Единоличная власть как принцип государственного строения.– М., 1993; Религиозно-философские основы истории. – М., 1997; Критика демократии. – М., 1997; Апология веры и монархии. – М., 1999.

Лит.: Фигнер В.Н. Лев Тихомиров // Полн. собр. соч. М., 1932. Т. 5; Бурин С.Н. Судьбы безвестные: С. Нечаев, Л.Тихомиров, В. Засулич.– М.: Ин -т всеобщ. истории, 1994.

Ю.Ю.Булычев