Соловьев Владимир Сергеевич (1852–1900) — русский религиозный философ, поэт, публицист, создатель концепций софиологии и всеединства. С. родился в семье знаменитого историка С. М. Соловьева, необычайно рано заинтересовался философией: по его собственным словам, начиная с 13-летнего возраста, до поступления в Московский университет, он прошел в своем умственном развитии «все фазисы отрицательного движения европейской мысли за последние четыре века», закончив раннюю интеллектуальную эволюцию убежденным волюнтаристом шопенгауэровско-гармановской школы. Поступив в 1869 г. на историко-филологический факультет университета, он в том же году переводится на естественное отделение физико-математического факультета, но занятия посещает крайне редко, занимаясь в основном самообразованием. На 3 курсе С. не смог сдать экзамен по математике, что заставило его пересмотреть свои планы обучения и решиться на сдачу экзаменов по всему университетскому курсу в 1873 г.

На 1871-72 гг. приходятся два знаменательных события, во многом предопределившие дальнейшее духовное развитие С.: знакомство с семейством Лапшиных, активно практиковавших чрезвычайно модный в то время в Европе спиритизм, и резкое и бесповоротное возвращение к христианской вере. В связке с волюнтаризмом спиритизм и христианство формируют своеобразное мистическое мировоззрение С. первого этапа его философского творчества. Круг тем философии воли выводит его на проблемное поле истории сначала восточных, индуистских верований, а затем и истории религиозных представлений в целом. В это время он знакомится с «положительной» философией Шеллинга, предметно разрабатывавшей те же вопросы. Идейное наследие позднего Шеллинга оказало на С. мощное, если не решающее влияние. Первая его статья, опубликованная в 1873 г., — «Мифологический процесс в древнем язычестве» — свидетельствует о приверженности С. методологическим установкам позднего шеллингианства и даже фактологической зависимости его историко-теологических построений от Шеллинга, хотя сам С. этот вопрос деликатно обходит, претендуя на оригинальность. Статья до определенной степени является своеобразным мировоззренческим коррелятом оформившихся к этому времени практических устремлений С.: темперамент преобразователя, реформатора подталкивает его к решению глобальной задачи примирения древних религиозных учений с современными научными представлениями о мире и созданию вселенской синтетической религии Нового, Третьего завета. На этот период приходится лавинообразный рост мессианских настроений С. Вместо планировавшейся после сдачи кандидатского экзамена подготовки к защите магистерской диссертации по философии он отправляется в Московскую духовную академию, в Сергиев Посад, где посещает лекции в качестве «постороннего слушателя» в течение учебного года, намереваясь защищаться по богословию. На занятия, однако, он ходит так же небрежно, как в университете, все время посвящая чтению философской и богословской литературы и работе над будущей диссертацией. Между делом он переводит на русский язык «Пролегомены» И. Канта. В конце 1873 г. С. передает в редакцию журнала «Православное обозрение» фрагменты первой своей большой работы «Кризис западной философии (против позитивистов)». «Кризис…» представляет собой по большей части остроумную критику развития всей западноевропейской философии, где С. стремится показать, что каждая фаза этого развития заканчивалась крахом, поскольку отвлеченный характер западноевропейского философствования неизменно подменял живые сущности, являющиеся истинным предметом осмысления, отвлеченными интеллектуальными абстракциями, так что при последовательном развитии посылок мысль лишалась мыслящего субъекта, чувственное восприятие — чувствующего, воля — волящего и т. п. Частичное преодоление кризиса западноевропейской философии С. видит в учении Шопенгауэра и особенно фон Гартмана. В конце работы С. дает чрезвычайно краткий, декларативный набросок своей позитивной программы — выраженно мистической и далекой от ортодоксального православия. В середине 1874 г. планы С. меняют внешние обстоятельства, в октябре-ноябре он сдает обязательные магистерские экзамены и, блестяще защитив основные тезисы, сформулированные в «Кризисе…», на диспуте в Санкт-Петербургском университете, становится магистром философии.

С начала 1875 г. С. приступил к чтению лекций по философии в МГУ и на Московских высших женских курсах (где впервые дал свое знаменитое определение сущности человека как «человека смеющегося»). В середине этого же года он отправляется в заграничную командировку от МГУ для изучения «памятников индийской, гностической и средневековой философии». В библиотеке Британского музея его занимает по большей части каббала, а также замысел «большого и важного труда», который он намеревался издать на английском языке. В это время он заводит рабочие тетради, в которые заносит заметки и целые главы для будущей книги. Содержание этих рабочих тетрадей было опубликовано и введено в научный оборот только в самом конце 20 века; оно оказалось чрезвычайно важным для понимания глубины мистических и мессианский настроений молодого С. Наибольший интерес среди его набросков вызывает неоконченный трактат под условным названием «София». Помимо библиотеки Британского музея С. посещает известных английских спиритов, очень его разочаровавших, но не разрушивших окончательно его спиритических убеждений. По утверждению самого С., прямо в библиотеке в видении ему явилась прекрасная женщина — София — и пообещала новое свидание в Египте. В Египте, куда он незамедлительно перебрался, у него действительно было второе видение мистического характера.

Задуманную книгу С. не удается за границей ни написать, ни издать. Обстоятельства внутриуниверситетской жизни заставляют его отказаться от преподавания в МГУ, и с марта 1877 г. он проживает в Санкт-Петербурге, занимая необременительную должность в Ученом Комитете при Министерстве Народного Просвещения, но главным образом посвящая свое время работе над текстом докторской диссертации. Поначалу замысел С. был амбициозным, он явно намеревался дать целостное изложение своей позитивной философской программы под названием «Философские начала цельного знания», но, оборвав чуть ли не на полуслове публикации своего сочинения в «Журнале Министерства народного просвещения», он готовит два новых, совершенно отдельных текста — будущей докторской диссертации «Критика отвлеченных начал» и цикла публичных лекций «Чтения о богочеловечестве». Последние готовы у него к концу 1877 г. В январе 1878 г. он начинает их чтение в Соляном городке Санкт-Петербурга, заканчивает — в марте. Бурной литературной полемики лекции не вызвали по двум причинам: во-первых, их публикация растянулась на несколько лет, до сентября 1881 г., во-вторых, в печати появился текст, обрезанный цензурой и переписанный самим С. с новых, нехарактерных для 1877-78 гг., позиций. Тем не менее они положили начало мощному религиозно-философскому течению, которое в начале 20 в. утвердилось под наименованием софиологии. Суть его сводится к трем основным тезисам: отпадение мира от Бога и начало страданий обусловлено свободной природой твари, которую тотально персонифицирует божественная София-Премудрость Божия (лицо-ипостась Софии стало причиной серьезных разногласий между православными богословами в 20 в.); спасение мира состоит в добровольном возвращении твари к Богу. Третий тезис текстуально не зафиксирован в «Чтениях…», но без труда реконструируется по рабочим тетрадям С. периода его заграничной поездки: в мире нет личного начала зла, нет дьявола, нет непреодолимого барьера между «падшей» землей и «святыми» небесами, поэтому в конечном итоге спасутся все. Две последних лекции, в которых речь шла о «последних вещах», были фактически переписаны С., в них в полной мере отразилась идея, овладевшая им в начале 1880-х гг. — идея о главной миссии Христа: быть спасителем. София с этого времени, не исчезая из философского творчества С. окончательно, стремительно теряет свой мистический созидательный потенциал, а ее роль преобразующего начала переходит к Христу. Земля и небеса более не «одно и то же» в различных модусах совершенства и «от себя» человеку более не дотянуться до Царствия Небесного (С. жестко иронизирует над этим соблазном), поскольку мистический акт единения всецело зависит от воли Христа. По этой причине последний тезис в окончательной редакции «Чтений…» принял не очень прозрачную форму развития второго: спасение должно идти через внутреннюю встречу мира и Христа, который мистическим образом завершает усилия человека по преображению своей духовной сущности и внешнего мира. Человеку в этой богочеловеческой мистерии следует «умалиться» до Христа. Как — С. не объясняет, предполагая, очевидно, хорошее знание современниками святоотеческой литературы. В апреле 1880 г. С. защитил в Санкт-Петербургском университете докторскую диссертацию, в которой можно найти последние следы угасающего учения о Софии, но неожиданно много материала, вошедшего впоследствии в арсенал учения о всеединстве — христианизированном Шеллингом платонизме.

С этого времени тема смерти, преодоленной Христом, — решающий для С. сотериологический аргумент — начинает доминировать в его сочинениях. С этих позиций написаны «Духовные основы жизни», первым издание вышедшие в 1884 г., и многие статьи 1880-х гг. Вместе с софиологическим сюжетом уходят и мессианские настроения С., снижается его системотворческий потенциал: он переключается на журнальную публицистику, сначала церковно-исторического характера, затем антиславянофильскую, наконец, прокатолическую («Национальный вопрос в России», «История и будущность теократии» и др.). В программных статьях 1882-84 гг. «О русском народном расколе», «Великий спор и христианская политика» и «Еврейство и христианский вопрос» С. формулирует основополагающие идеи своего скандального замысла «всемирной теократии»: задачу России как преемницы Третьего Рима он видит в объединении всего христианского мира под началом самодержавного царя, подчиненного духовной власти первосвященника; первосвященник из администратора церковной жизни от статьи к статье превращается у него во вполне определенную сакральную фигуру Папы Римского; кроме того, в структуре «всемирной теократии» предусмотрено место для института «пророков» — свободных проповедников и учителей жизни. Апофеозом апологетики папства стала вторая часть изданной в Париже в 1889 г. на французском языке книги «Россия и Вселенская церковь». В ней же, в третьей части, дан новый очерк софиологии, прекрасный по языку и ясности изложения, но концептуально проблематичный вследствие нестыковок ранней софиоцентрической и позднейшей христоцентрической позиций С. Эта часть вызвала острое недовольство у помогавших С. в издании книги католических священников за «мечтательность и мистицизм». Цензурные ограничения на родине, невозможность ответить оппонентам, упорные слухи о переходе в католичество, подчеркнуто осторожное отношение католиков к его глобальному замыслу стали причинами разочарования С. в идее «всемирной теократии». В 1891 г. он выступает со скандальным рефератом «Об упадке средневекового миросозерцания», в котором объявляет, что весь социально-нравственный и умственный прогресс последних веков на деле осуществлялся лицами и институтами, либо прямого отношения к христианству не имеющими, либо вовсе не христианами. Этот реферат рассорил С. со всем патриотическим лагерем отечественной публицистики.

С начала 1890-х гг. С. утверждается редактором философского отдела Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Это обстоятельство отчасти стимулировало его обращение к сугубо философским вопросам. Начиная с 1894 г. С. публикует сначала в виде статей в различных журналах, а затем отдельным изданием (в 1897 г.) свой фундаментальный труд «Оправдание добра». В нем С. ставит своей целью обоснование необходимости нравственных норм для всех основных практических отношений индивидуальной и коллективной жизни. В качестве отправного пункта у него выступает тезис о врожденности (или богоданности) нравственного чувства у человека. Уникальность этого чувства выражается в трех формах: стыда, жалости и благоговения. В «Оправдании добра» С. затрагивает важнейший вопрос о свободе воли, выступавший краеугольным камнем его ранней софиологии, но недостаточно проясненный в ее рамках. С. отличает истинную свободу от произвола и полагает, что она не безусловна, а детерминирована Абсолютным Добром; за человеком остается свободный нравственный выбор — занять сторону добра или противостоять ему. К этому времени С. отказывается от своего юношеского категорического отрицания существования персонифицированного начала зла — дьявола, что лишает его ранние софиологические построения изначальной ясности и гармоничности. Дело осложняется тем, что концептуально этот вопрос С. не разбирает. Последний удар по своей софиологической доктрине С. наносит в статье «Понятие о Боге (в защиту философии Спинозы)» (1897) и ряде статей гносеологической тематики, позже издателями его собрания сочинений названных «Теоретической философией» (1897-1899): в первой статье Абсолютное существо теряет у С. какую бы то ни было определенность, раннюю катофатику он заменяет принципиальной апофатикой; в гносеологических статьях он отказывается от логического приема, позволявшего ему блестяще проводить критику всех западноевропейский философских учений и утверждать реальность сущего — теперь и последний критерий существования, самосознание человеческого «Я», есть лишь абстракция ума, понятие, за которой стоит реальность, интеллектуально человеку недоступная. Это не процедурная коррекция философской доктрины С., этот тезис — полное разрушение ее основ.

Примерно с этого же времени созерцательность С. предыдущих лет переходят в напряженную мистическую тревогу и ожидание реального и близкого конца света. Отражением этого настроения явились «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, с включением краткой повести об антихристе и приложениями», в которых, по сути, продолжена полемика с безбожной моралью Л. Толстого и других неблизких С. мыслителей. Наибольший интерес у критики вызвала «включенная» повесть об антихристе, в которой С. дает апокалиптическую картину конца мировой истории на фоне торжества прекрасного владыки, который всем хорош, но только в Бога не верит.

Скончался С. в подмосковном имении кн. Трубецких от обострения многих хронических болезней, мучивших его последние годы, и полного нервного истощения.

Соч.: Собрание сочинений: в 10 т. СПб., б/д [1911 – 1913]; Собрание сочинений: В 12 т. Брюссель, 1966-1970; Сочинения в двух томах. М.: Правда, 1989; Полное собрание сочинений и писем в 20 т. М., 2000-2001 (вышло 3 т.); Письма В. С. Соловьева: в 4 т. СПб., Пг., 1908-1923; Письма В. С. Соловьева к Суворину // Письма русских писателей к Суворину. Л., 1927. С. 173-177.

Лит-ра: Лукьянов С. М. О Вл. С. Соловьеве в его молодые годы: в 3 т. М., 1990; Никольский А. А. Русский Ориген XIX века Вл. С. Соловьев. СПб., 2000; Мочульский К. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. Париж., 1936; Соловьев С. М. Владимир Соловьев: жизнь и учение. М., 1997; Лосев А. Владимир Соловьев и его время. М., 1990; Трубецкой Е. Н. Миросозерцание Вл. С. Соловьева: в 2 т. М., 1994.