Мишель Монтень (1533—1592 гг.).

 Основное сочинение французского мыслителя М.Монтеня «Опыты», бесспорно, является одной из ключевых книг Возрождения и одновременно открывает путь новой культурной эпохе. одной стороны, Монтень вполне держится в русле гуманистического движения, не принимая метафизики и схоластики и ориентируется на античных авторов, главным образом, тех же стоиков. Его путь есть также путь возврата, попятного шага к незыблемым авторитетам Античности. Так же, как и у других деятелей эпохи Возрождения, понятие Бога у Монтеня легко заменяется понятием Природы. Именно природа производит человека на свет и управляет его жизнью. Что представляет собой эта природа, так и остается неясным. В чем-то она похожа на судьбу.

В конце концов, можно сказать (и в этом будет последняя ясность), что появление понятия природы на горизонте сознания деятелей эпохи вытекало из такого самоощущения, которое подразумевало присутствие истины в них самих как естественного явления. Если Истина во мне самом, то это так же очевидно, как присутствие тела, и ни к какой высшей инстанции обращаться не надо. В то же время Ренессанс вовсе не отрицает веры в Бога как Творца мира. Просто в сфере мысли вера как бы уже оттесняется на второй план. Она, безусловно, необходима для человека, но не универсальна, уже далеко не во всех его делах себя обнаруживает. То есть вера не повсеместна, не занимает души целиком, и прежде всего в вопросах познания человеком себя и мира. Вследствие признания необходимости веры, наряду со словом Природа иногда употреблялось и слово Бог. Мысль Возрождения ни метафизически, ни теологические не продумана, но общая склонность рассуждать именно о Природе, ссылаться на нее налицо

Это то, что мы обнаруживаем и у М. Монтеня. Данный факт, конечно, можно объяснить и влиянием стоиков, для которых природа является высшей и последней инстанцией. Но всегда нужно помнить, что ситуация Возрождения в духовном смысле совершенно иная. Человек этого времени знаком с христианским вероучением и развитой богословской доктриной о Боге как Абсолютной Личности. Природа здесь никак не может завоевать приоритета единственной и вечной Истины. Отсюда проистекают постоянная непоследовательность, колебания, даже в употреблении понятий (Бог или природа ), а может быть, и в целом нефилософичность, эпохи Возрождения.

 В центре внимания Монтеня человек, а не Бог, и притом человек в самом конкретно и непосредственно определенном понимании — сам Мишель Монтень. Но он судит о себе так (в отличие от «титанов» ренессансной эпохи) трезво. Человек у Монтеня не Бог и никогда им не станет. Он только человек, а только человек есть существо, особых надежд и восторгов не вызывающее. «Изумительно суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо человек. Нелегко составить о нем устойчивое и единообразное представление»[1].

Трактат Монтеня состоит из 107 эссе, т.е.«опытов», посвященных самым разным темам и, казалось бы, почти никак не связанных между собой с точки зрения предмета исследования. Перед нами вполне произвольный набор наблюдений и размышлений из области морали, религии, военного искусства, психологии, медицины и т. д. Вот список некоторых глав подряд. Гл. 5. «Вправе ли комендант осажденной крепости выходить из нее для переговоров с противником?». Гл. 6. «Час переговоров — опасный час». Гл. 7. «О том, что наши намерения являются судьбами наших поступков». Гл. 8. «О праздности». Гл. 9. «О лжецах». Гл. 10. «О речи живой и речи медлительной». Гл. 11. «О предсказаниях». Гл. 12. «О стойкости». Гл. 13. «Церемония при встрече царствующих особ». Гл. 14. «О том, что наше восприятие блага и зла в значительной мере зависит от представления, которое мы имеем о них» и т. д.

Ренессанс здесь чувствуется в самом необузданном стремлении объять необъятное, осознать мир как бесконечное целое, тут же мы опять-таки можем увидеть и некое подобие философской заявки. Но эта заявка тут же отменяется отсутствием системы, имеющей сколько-нибудь явное единое логическое основание. Поэтому никакой целостности, никакой картины мира мы не находим, и не случайно, ибо это сознательная позиция автора, реализованная в самом жанре произведения. Как мы только что видели — это почти намеренно не связанные между собой зарисовки, эссе. Человек, по Монтеню, в принципе не способен обнаружить принцип построения какой-либо системы. Истина как таковая для него сокрыта. Мы всегда имеем дело лишь с разноголосицей мнений, претендующих на роль истинного знания. Но там, где одна «истина» отменяет другую, а сама отменяется третьей, никакой истины искать нельзя. Честнее признать ограниченность человеческих сил, чем всякий раз браться за выполнение непосильной задачи и получать в итоге заблуждение вместо достоверного знания.

Определенного рода единство в калейдоскопе опытов все же есть, хотя философским способ его обнаружения назвать нельзя. Монтень сам называет себя «философом неожиданным и случайным», что звучит парадоксально. Ведь философия «случайной» быть не может, что называется, по определению. И все же у этого парадокса есть разрешение, и нечто сходное с философской мыслью, точнее, предваряющее ее в сочинении Монтеня возникает.

Объединяющим все многообразие мира началом здесь является та самая «личность самого автора «Опытов».Философский принцип Сократа «познай самого себя» Монтень трактует исключительно в предельно индивидуалистическом, как бы мы сегодня сказали, духе. Познай не человека как такового в себе, а только «самого себя как вот этого: применительно к автору вот этих «Опытов» Мишеля Монтеня. Отдай себе отчет в своих познаниях, характере, привычках, в том, на что ты способен, а за что тебе не следует браться, и потом, очертив свои собственные границы, берись рассуждать о мире. Всякий раз понимая, что это твое и только твое суждение, а ты и самого себя толком не знаешь -таковы девизы М. Монтеня.

 Можно сказать, что ход самопознания, который осуществляет Монтень в своих опытах в чем-то схож с самоанализом, осуществленным бл. Августином в «Исповеди». Бл. Августин также исследует свои поступки и мнения, порой осуждая себя за них достаточно строго. Особенно это заметно на критике его собственной интеллектуальной биографии, где он решительно отказывается признать учения различных философов именно из-за их претензии на исключительную истинность. Но в то же время духовная дистанция между бл. Августином и Монтенем огромна. Монтень в итоге никуда за пределы своего человеческого и только человеческого, притом индивидуально-психологического, «я» не выходит.

Блаженный же Августин в своём духовном движении оставляет почву индивидуальной психологии, всегда субъективной и замкнутой на самое себя и приходит к абсолютной реальности Бога. Знание, тем самым, получает свое основание в Истине, становится философским знанием. Человек здесь и остается в пределах своей конечности, как лишь человек, а не Бог, и одновременно выходит за пределы своего индивидуального существования.

Литература:

1.Монтень Мишель. Опыты. Избранные произведения в 3-х тт. Т.1. М.,1992

2.Виппер Ю. Б. Монтень // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994. — На титл. л. изд.: История всемирной литературы: в 9 т. Т. 3. — 1985. — С. 270—276.

3.Иванов О.Е. Введение в историю философии, СПб 2009г., С.245-255.

4.Косиков Г. К. Последний гуманист, или Подвижная жизнь истины // по изданию: Косиков Г.К. Последний гуманист, или Подвижная жизнь истины // Монтень М. Опыты. Избранные главы / Составление, вступительная статья Г.К. Косикова, М.: Издательство “Правда”, 1991. С. 6-3

5.Мишель де Монтень // Таранов П. С. Философский биографический словарь. — М.: Эксмо, 2004. — С.402-406

6. Монтень, Мишель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1900