ОВИДИЙ. Лат. Ovidius, Publius Naso, Публий Назон. Выдающийся римский эпиче­ский и лирический поэт. Род. 20.03.43 г. до Р. X. в Сульмоне, ум. ок. 18 г. по Р. X. в Томах (Констанца). Происходил из сословия всадников. По завершении традиционно­го образования в грамматической и риторической школах, а также двухлетнего путе­шествия по Греции, О. посвятил себя исключительно поэзии. Первое сочинение — «Любовные элегии» (Amores) в 3-х кн. — сделало его знаменитым в Риме. Здесь уже отчетливо прослеживается увлечение мифологическими сюжетами, изящно вписанны­ми в ткань основного, как правило, вполне игривого повествования. В рамках одного произведения эффектно сливаются быт и миф, низкий и высокий жанры. Использова­ние мифологических сюжетов в любовных стихах О., включая поэмы «Наука любви» (Ars amatoria) и «Лекарство от любви» (Remedia amoris), ограничивается в основном примерами. Так 9-я элегия (кн. 1) представляет собой развернутое сравнение влюбленного с солдатом Амура, в 6-й элегии (кн. З) даются примеры любви речных богов — Инаха, Мелиея, Алфея и др.

Второй сборник О. «Героини» («Послания героинь») представляет собой 15 писем мифических героинь своим мужьям или возлюбленным. Основной мотив — боль от разлуки, одиночества. Каждое послание строго индивидуально и соответствует харак­теру персонажа: в письме Пенелопы ощущается терпение и скромность, Медеи — мсти­тельность, Федры — страсть, Дидоны — скорбь покинутой женщины.

Шедевр творчества О. — поэма «Метаморфозы» («Превращения») в 15-и кн., не­превзойденная по богатству слога, изяществу, пластичности образов. Поэма объединя­ет ок. 250 сюжетов на общую тему превращений. Поэма не стала простым сборником народных сказаний, так как была задумана как связное целое. Разнородные мифы как бы нанизываются на общий хронологический стержень. Начало — сотворение мира из Хаоса, т. е. превращение Хаоса в Космос. Вначале бог отделил небо от земли и воду от суши. Воздух стал связующим звеном между небом и землей. Далее земля обустраива­лась, появлялись леса, долины, горы, реки. Для небес были установлены законы, по которым с четкой периодичностью действовали погодные явления (1, 5—77). Рожде­ние человека, созданного «из сути божественной» (1, 78), вызвало чередование боль­ших культурных эпох — золотого, серебряного, медного и железного веков (1, 89— 151). В этом О. следует за Гесиодом. Лучшая эпоха — золотой век, худшая — желез­ный, породивший стяжательство и войны. В итоге род человеческий, по решению Зевса-Юпитера, уничтожен потопом, за исключением двух праведников — Девкалиона и Пирры. Им выпало на долю возрождение человечества: по совету Фемиды, они броса­ют через головы «кости праматери» (камни), которые, упав на землю, превращаются в людей (1, 381—415). В числе др. сюжетов: превращение нимфы Дафны, спасающейся от преследования влюбленного в нее Аполлона, в лавровое дерево (1, 452—567); Фаэтон, сын Гелиоса, решивший прокатиться на солнечной колеснице отца и сожженный жаром (2, 1—339); Нарцисс, влюбившийся в собственное отражение и превращенный в цветок (3, 402—510); знаменитый полет Дедала и Икара (8, 152—335); легенда об Орфее и Эвридике (10, 1—105) и т. д. Боги в поэме наделены, как повелось со времен Гомера, человеческими качествами. В их поведении угадываются нравы римского об­щества. В последних книгах поэмы — обращение к сюжетам римской мифологии: рас­сказы о первом царе Ромуле (14, 805—851), нимфе-пророчице Эгерии (15, 479—551), внуке Юпитера Тагете, или Тагее, обучившем этрусков искусству предсказания (15, 552—621) и др. В финале — легенда о Юлии Цезаре, обратившемся после смерти в комету (15, 745—870).

В качестве философского обоснования превращений О. выдвигает идею всеобщей изменчивости природы, а также идею реинкарнации, или метемпсихоза (переселения душ). Рассуждения на эту тему вложены в уста Пифагора, который не назван по имени (увлечение пифагореизмом не одобрялось императором Августом: пифагореец Анаксилай был выслан им из Италии). Речь Пифагора начинается с увещеваний не есть животную пищу, что являлось едва ли не основным требованием школы. Дело в том, что в любом животном, любой птице может быть заключена человеческая душа, вообще способная облекаться в самые разнообразные формы: «в звериный приют и в скот­ское тело укрыться» (15, 458).

Тему римской мифологии продолжает другая поэма О. — «Фасты» («Месяцеслов»), содержание которой составляют сказания о римских праздниках и обрядах. О. предпо­лагал посвятить поэму императору Августу, но закончить ее не удалось: в 8 г. по Р. X. по неизвестным причинам (видимо, неизвестным и ему самому) поэт был сослан в ссылку в г. Томы. В итоге «Фасты» были дописаны лишь до 6-й кн., а первоначально предполагалось 12 книг — по числу месяцев в году. В изгнании написаны «Скорбные элегии» («Tristia») в 5-и кн., «Послания с Понта» в 4-х кн., поэма «Ибис», дидактиче­ская поэма о рыбной ловле «Галиевтика», оставшаяся незаконченной, а также поэма «Об уходе за лицом» — своего рода наставление по косметике.

Влияние О. на европейскую культуру — совершенно исключительное явление. Он стал любимым поэтом средневековых лириков — вагантов и голиардов. Его «Любов­ные элегии» определили жанры провансальских поэтов. Трубадуры Северной Фран­ции ставили его даже выше Вергилия, Данте считал его равным Гомеру. Им зачитыва­лись или использовали его сюжеты Лопе де Вега, Кальдерон, Чосер, Марло, Шекспир, Мильтон и др. В искусстве особо популярными стали сюжеты «Метаморфоз»: от эпохи Возрождения — Донателло, Тициан, Джорджоне, Микеланджело, Веронезе, Веласкес, Рубенс — до знаменитых иллюстраций Пикассо к изданию 1931 г.

Тексты: Овидий. Собр. соч.: В 2 т. СПб., 1994.

Литература: Гаспаров М. Л. Овидий в изгнании // Овидий. Скорбные элегии. Письма с Понта. М., 1978. С. 189—224.

С. Ю. Трохачев