О.Е. Иванов

«Наука логики»

«Наука логики», труд Г.Ф.В. Гегеля завершающий собой науку об абсолютном Духе и содержащий в себе квинтэссенцию всего гегелевского учения. Здесь Гегель показывает всю глубину откровения Бога в разуме и тем самым способность человека вступить в фазу интеллектуального обожения, соединиться с Богом, что оказывается невозможным в религии, где между Богом и человеком всегда существует непреодолимая дистанция. В религии Бог всегда есть представление, то есть то есть реальность, отделённая от человека, которой последний именно пред-стоит. Абсолютный дух здесь не впускает в себя человека, оставляя тем самым духовное только на уровне человеческой субъективности, той же самой чувственности. В чисто религиозном отношении такая ситуация не только вполне допустима, но и необходима. Бог открывает себя в той мере, в какой мы никак не можем договаривать и раскрывать то, что должно оставаться в Боге тайной. В том и состоит тайна Богообщения. Однако Гегель дерзает идти дальше, стремясь к предельной полноте Богопознания, ведь откровение духа, как мы помним, не требует только и исключительно религиозных форм. Оно может осуществляться и за пределами религии. В данном случае, именно в свободной деятельности человеческого мышления.

«Что же касается различия форм знания в религии и философии,- пишет Гегель то философия выступает как разрушительница того религиозного аспекта, в котором всеобщий дух прежде всего представляется чем-то внешним, носит в сознании предметный характер».В чистом или философском мышлении человек оказывается сопричастен Богу, так как его мышление уже не отягощается никакими человеческими и только человеческими реальностями. Это уже не философия права или природы, то есть какого-то внешнего самой мысли предмета, не «философия чего-то», а философия в чистом виде, не мышление природы, или права, или истории, а мышление самого мышления, пребывание в духе как таковом или самодвижение чистого понятия. Здесь наше человеческое мышление, наша субъективность приобретает высшую форму объективности именно в качестве мышления и только мышления. И не такого мышления, каким мы застаём его в психологической форме субъективного духа, на давно пройденном нами этапе духовной эволюции. Теперь это уже не мысль индивида как субъекта, лишённая полноты объективности, а именно объективная, всеобщая, истинная мысль.

Мышление здесь «настоящий праздник духа», уже не занятого никакой «посторонней работой». Дух здесь абсолютен в полном смысле. Выстроив весь мир как единство одной идеи, связав вещи, которые до сих пор казались совершенно друг другу чуждыми, например, природу и религию (ведь существует философия как того, так и другого), дух живет теперь собственной жизнью чистой логики. Человек же теперь включен в эту жизнь, так как он теперь исключительно мыслящий, и мысль самого Бога составляет для него горизонт и содержание собственной мысли. Мыслим мы, но в нас мыслит дух, и мышление, тем самым, и есть наша духовная жизнь. У философии и у религии один и тот же предмет. Но в религии мы предстоим Богу, в философии участвуем во внутрибожественной жизни. Сам процесс такого участия Гегель и описывает в «Науке логики», завершающей систему философских наук. Это колоссальная книга насчитывает в разных вариантах русского перевода до тысячи двухсот страниц, где последовательно рассматривается логическое движение чистых понятий как таковых, то есть вне привязки к какому бы то ни было частному предметному содержанию. Так, развертыванию понятия чистого бытия посвящена треть книги. Притом рассматривается не бытие как таковое, не чистый раз и навсегда определённый объект, а переход, логическое движение этой фундаментальной категории, раскрытие ее через иные понятия, которые рождаются как бы в глубине выражающего себя в становлении понятия бытия духа.

Так, осмысление самого понятия бытия, за которым мыслиться собственно, бытие Бога попытка дать ему определение, как мы всегда это делаем в отношении любого предмета мышления, какими бы масштабами всеобщности он ни отличался, приводит нашу мысль к понятию, по смыслу как раз совершенно противоположному бытию, а именно понятию ничто. Оказывается, чистого бытие не так то просто схватить в его сути, «да» у Гегеля и в чистой логике содержит таким образом «нет», чистое утверждение оказывается тождественным чистому отрицанию. Но так рождается проблема, то есть живое состояние мысли, не «законсервированной» ни в каком «точном» определении. Внешняя неразрешимость задачи служит здесь цели гораздо более важной, нежели нахождение чётких дефиниций. Проблематичность, напряжение противоречия говорит о присутствии именно жизни, движения. Тем самым в бытии Бога схватывется нечто гораздо более важное, нежели возможность извне описать это бытие. Обнаруживается внутренняя жизнь. Бог, который и есть эта жизнь, входит, т.о. в круг человеческого понимания через нечто присущее человеку как его, человека субстанциальное свойство, через мышление. Человек тем самым не предстоит Богу как нечто внешнее и не видит в самом Боге отделённую от человеческой реальности, а начинает «переживать» Бога в собственной мысли. В этом и состоит то интеллектуальное откровение, о котором пишет Гегель. Но напряжение противоречия должно иметь разрешение. Так как божественное не есть чистый парадокс, а предполагает разрешение парадокса, обнаружение твёрдой почвы. Движение должно включить в себя и покой, иначе мы не будем иметь дела с абсолютной реальностью. Жизнь есть полнота, не имеющая ущерба, если мы говорим о Божественной жизни. Переход бытия в ничто поэтому не оказывается катастрофой, так как ничто мыслится лишь в отношении бытия и своей собственной онтологии не имеет. Получается, что ничто, напротив, служит бытию, помогая родиться новому чистому понятию, понятию становления. Оно так же, как бытие и ничто есть чистое понятие становления, изменения, не связанное ни с какой конкретной предметностью. Становление, в свою очередь, даёт возможность ввести понятие наличного бытия, то есть открывает перспективу различия между бытием в себе и бытием для себя. И далее в область рассмотрения входит уже понятие конечного и бесконечного.

Описать цепочку всей этой эволюции в нашем конспективном изложении оказывается совершенно невозможным. Отметим только, что, согласно триадической схеме логики Гегеля, разворачивающейся согласно формуле: Тезис, антитезис, синтез, после подробнейшей разработки учения о бытии наука логики переходит в стадию учение о сущности. Уже благодаря самой этимологии слова сущность мы ощущаем, что речь здесь поёдёт о некоем углублении в смысл самого бытия со всеми переходами и понятийным многообразием последнего. Сущность всегда предполагает движение к истокам, основаниям. В этом понимании сущность есть именно антитезис по отношению к бытию, так как она снимает этого бытия непосредственность, безоговорочное присутствие. В сфере сущности так же обнаруживаются требующие разрешения противоречия и возникает новый ряд понятий: тождества, различия, самого понятия противоречия, основания, закона, и т. д. Завершается же «Наука логики» учением о понятии, заключающим в себе синтез предшествующих учений., высшую ступень триады. Здесь-то развитие мысли и приводит нас к развёрнутому понятию абсолютного Духа, дальше которого, собственно, ничего уже и нет, ибо дух в мышлении открыл нам не нечто иное себе, например, природу, а самого себя как Бога. Идти дальше Бога — значит впадать в явное противоречие с собой, ибо более Бога, мы вообще не можем ничего помыслить. Всякая возможная философия на этом оказывается завершена. Мыслить более оказывается уже нечего. Заявка Гегеля на интеллектуальное Откровение тем самым оказывается в итоге небезопасной для самого мыслительного процесса, уже не находящего «новой пищи» . Возникает подозрение, что Бог всё же явлен абсолютным образом в гегелевской философии. Философия великого мыслителя действительно даёт здесь повод для критики. Но «Наука логики» навсегда останется великой классической школой настоящего мышления для философов.

1.Гегель. Наука логики. — СПб.: Наука, 1997.

2.Быкова М. Ф. Мистерия логики и тайна субъективности: О замысле феноменологии и логики у Гегеля. — М., 1996

3.Ильин И. А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. — СПб.: Наука, 1994

4.Кричевский А. В. Образ абсолюта в философии Гегеля и позднего Шеллинга. — М.: ИФ РАН, 2009

5.Лазарев В.В., Рау И.А. Гегель и философские дискуссии его времени М.: Наука, 1991. - 160