СВЕРХЧЕЛОВЕК (греч. ΄υπερανθρωπος, нем. Übermensch), понятие евро­пейской идеалистической традиции: человек, в духовном и физическом отно­шениях превзошедший возможности человеческой природы и представляю­щий собой качественно иное, высшее существо. Представление о С. уходит корнями в мифы о “полубогах” и “героях”, а также в мистериальные культы, обещавшие посвящаемому возведение в ранг божества; необходимо отметить также обожествление эллинистических и римских правителей (Лукиан ирони­чески применяет к деспоту термин “С.”) и доктрину стоицизма о мудреце как идеальном носителе всех совершенств, лишённом человеческих слабостей. Од­нако главные моменты истории идеи С. связаны с историей христианства, в особенности христианских ересей, а в Новое время, напротив, с историей поле­мики против христианства. Для ортодоксального христианства С. — это преж­де всего Иисус Христос (неоднократно обозначаемый так в текстах предста­вителей патристики, в частности у Псевдо-Дионисия Ареопагита), а также, в перспективе, “облекшийся во Христа” христианин, которому обещано, что он через смирение придёт к непредставимому преображению своей человеческой сущности и богоподобию. Эти мотивы усиленно акцентируются в ересях гнос­тицизма и монтанизма (2 в.); один монтанистский текст настаивает, что правед­ника, вошедшего в Царствие Божие, надо называть не “спасённым”, но “С.”.

Идея С. переосмысляется в идеологии Возрождения, где намечаются три линии: С. как “божественный” и всемогущий художник; С. как маг — власти­тель тайн природы (тип Фауста); С. как носитель абсолютной политической власти, манипулирующий людьми по законам свободного от догм и морали ра­зума (тип “Государя” Макиавелли). Вторая и третья линии сливаются в пафо­се английского драматурга К. Марло (“Трагическая история доктора Фауста”, “Тамерлан Великий”); они подвергнуты критике в трагедиях Шекспира (крах “макиавеллистов” Яго и Макбета, отказ мага Просперо от своей власти). В не­мецкую культуру термин “С.” входит с 17 в. через христианскую традицию (“Духовные досуги” лютеранского теолога Г. Мюллера, 1664); у Гердера, Гёте и других представителей немецкой классики и романтики он употребляется для характеристики “гения”, неподвластного обычным человеческим зако­нам. Ницше придаёт понятию “С.” абсолютное значение, одновременно осво­бождая его от всякого конкретного содержания. Приход С., интерпретируемый Ницше одновременно как высшее метафизическое свершение и как следую­щий за человеком этап биологической эволюции (С. относится к человеку как человек к обезьяне), объявляется смыслом человеческого бытия, вообще смыс­лом “земли”; С. есть альтернатива “последнему человеку” — персонажу анти­утопии Ницше, карикатуре на коллективизм; при этом С. абсолютно чужд как религиозным обязательствам перед Богом, так и социальным обязательствам перед людьми. Различные интерпретации С. после Ницше повторяют и только пародируют три линии развития образа С. в культуре Возрождения. Творящий по произволу “свой” мир идеальный художник авангардизма — вырождение идеала “божественного” гения. Ни с чем не сообразующийся в своём манипу­лировании людьми “вождь” фашизма — вырождение идеала макиавеллиевско-го “Государя”. Герой тривиальной литературы научно-фантастического типа (“супермен”), мощь которого неограниченно расширена возможностями небы­валой техники, — вырождение идеала ренессансного “мага”.