Вильгельм Дильтей отмечает и подчеркивает в Г. К. другое его свойство: будучи жизненным проявлением человеческой индивидуальности, произведение искусства или письменный источник суть также порождение духа той или иной эпохи, поэтому их изучение расширяет рамки гуманитарных исследований до масштабов истории. Рассматриваемый как смысловое целое исторический контекст, в котором и через который становится понятен и смысл каждого из его фрагментов, устанавливается Дильтеем в качестве исходного условия всякого понимания, поскольку время для него – не просто физически данная последовательность хронологически сменяющих друг друга эпох, но духовная канва каждой человеческой жизни. В ХХ в., подхватывая и развивая идеи Дильтея в онтологическом ключе, Мартин Хайдеггер наделяет Г. К. фундаментальным значением, возводя понимание в одну из экзистенциальных структур человеческого бытия. Человек как существо понимающее превращается в элементарный и при этом основополагающий компонент в общей архитектонике мироустройства: благодаря тому, что он выстраивает свою жизнь путем осмысления собственной бытийной возможности, получает смысл все, что есть. Такая изначальная вовлеченность человека (понимающего) в мир (понимаемое) и образует Г. К.

Опираясь на хайдеггеровскую экспликацию понимания как способа существования, первичного по отношению к любой познавательной деятельности, Ханс Георг Гадамер учреждает свою герменевтику уже в качестве сугубо философской дисциплины – онтологии понимания, а не просто его методологии. Однако проблема Г. К. видится ему в несколько ином ракурсе: поскольку бытие, мыслимое Гадамером вслед за Хайдеггером как время, находит свою артикуляцию в языке, то именно язык оказывается той средой, в которой совершается событие понимания. Язык, по Гадамеру, есть априорное условие любого акта понимания, пространство его осуществления и одновременно итог, выражающийся в тотальной «оговоренности» мира словом. Известную роль Г. К. играет и в философии науки, где идентифицируется как феномен взаимозависимости теории и подтверждающих ее фактов, отбор которых определяется самой теорией.

Лит.: Шульга Е. Н. Проблема «герменевтического круга» и диалектика понимания // Герменевтика: история и современность. М., 1985. С. 143–161; Гадамер Г.-Г.: 1) Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 317–363; 2) О круге понимания // Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 72–91; Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. С. 310–316; Maraldo J. Der Hermeneutische Zirkel: Untersuchungen zu Schleiermacher, Dilthey und Heidegger. Freiburg, München, 1974; Reisinger P. Über die Zirkelnatur des Verstehens in der traditionellen Hermeneutik // Philosophisches Jahrbuch. 1974. № 81/1; Becker J. Begegnung: Gadamer und Lévinas. Der hermeneutische Zirkel und die Alteritas, ein ethisches Geschehen. Frankfurt a. M., Bern, 1981; Mones A. Jenseits von Wissenschaft oder Die Diakrise des hermeneutischen Zirkels. Bonn, 1995; Stegmüller W. Der sogenannte Zirkel des Verstehens // Stegmüller W. Das Problem der Induktion: Humes Herausforderung und moderne Antworten. Darmstadt, 1996. S. 63–85; Hintikka J, Gadamer. Squaring the hermeneutical circle // Revue Internationale de Philosophie. 2000. № 3. P. 487–497; Osborne G. R. The hermeneutical spiral: a comprehensive introduction to biblical interpretation. 2^nd ed. Downers Grove, Ill., 2006.