ЖИЗНЬ — в платонизме является выхождением бытия (сущности) и потому движением. Говоря о жизни, сам Платон отождествлял ее с ДУШОЙ («Федон», «Законы»); определением же последней является вечное движение, чей источник лежит в ней самой. Именно этим объясняется и классическая триада «Софиста» бытие-жизнь-ум, поскольку далее элейский гость говорит о пребывании всего этого в душе. Платона занимала не жизнь как онтологическая реальность, а виды жизни, различные для разных складов и видов души.

В Среднем платонизме в доктрину академиков проникает представление о круге жизни, под которым нужно понимать стихию жизни вообще, во всей ее полноте; жизнь начинает пониматься как онтологическая реальность. Рождение чего-либо есть установленность в бытии и вхождение в круг жизни.

Соответственно триада «Софиста» отныне понимается как бытийная, а жизнь перестает сводиться к жизни души. Хотя душа и является ее носительницей, из этого еще не следует полного их взаимоотождествления. Жизнь шире хотя бы по тому, что присуща как природная (витальная) сила вообще всему существующему. Более того, жизнь, как и бытие, сверхразумна. Она понимается как второй момент триады пребывания-выхождения-возвращения и ныне именно поэтому связывается с движением. В неоплатоническом имяславии она трактуется как «кипение» сущего, в котором стихии сущности (умопостигаемого бытия) уже разделяются, но еще не пришли к эйдетической множественности в Уме. Жизнь — загадка и таинство, постижение которой возможно только мистериальным способом. Используя халдейские образы, жизнь именуется неоплатониками силой-потенцией. Через умную терминологию — умопостигаемо-умным.

Частные жизни не есть ниспадения всеобщей, но та же самая жизнь, поскольку последняя является разделяющейся, но не разделившейся сущностью. В аспекте жизни все живущие едины друг с другом; жизненные различия положены в ином ей — в определенности «других», которая происходит от демиургической деятельности дискурсивного ума. Душа и в неоплатонической философии продолжает быть носительницей жизни, однако не как одной из своих акциденций, а как более высокого по отношению к себе принципа.