КЕРИГМА (КИРИГМА) (греч. κηρυγμα — возвещение, проповедь) — термин современной новозаветной библеистики. В зависимости от контекста, он может обозначать как содержание проповеди, так и самый ее процесс. Этим термином выделяется элемент возвещения, в отличие от дидахе (διδαχη) — наставления.

Слово К. употребляется у ап. Матфея (12: 41), у ап. Луки (11: 32), несколько раз в посланиях ап. Павла (Рим. 14: 24; 1 Кор. 1: 21; 2: 4; 15: 14; 2 Тим. 4: 17; Тит. 1: 3). Гораздо чаще в Н. З. употребляются слова «ευαγγελιον» (благовестие) и «μαρτυρια» (свидетельство), но в богословских дискуссиях последних сорока лет чаще используется термин К. Смысл слова «К.» во всех случаях, когда ап. Павел его употребляет, неизменно сводится к вести о Христе, к содержанию благовестия, которое Павел провозглашал на протяжении своего служения. В Послании к Коринфянам (1 Кор. 15: 1-58) ап. Павел употребляет сначала слово «евангелие» и перечисляет четыре главных составляющих благовестия: смерть Христа, Его погребение, воскресение и Его явления (1 Кор. 15: 1-8). Затем, обосновывая абсолютную необходимость воскресения, он упоминает «нашу проповедь» (κηρυγμα). Очевидно, что ап. Павел понимает «нашу проповедь» как Евангелие, содержание которого он определил в начальных стихах главы. Взаимозаменяемость слов «керигма» и «евангелие» в этом тексте доказывает, что К.— это Благая Весть о смерти и воскресении Христа. Определяющими новозаветными текстами являются для термина «К.»: 1 Кор. 1: 18-2: 5 и 1 Кор. 15: 1-58.

В дискуссии о К. в Новом Завете Ч. Г. Додд (Dodd С. Н.<#whitespace />The Apostolic Preaching and its developments. 1963) сосредоточивал внимание на К. как содержании, в то время как Р. Бультман обращал внимание на процесс проповедования. Согласно Додду, «внутри Нового Завета существует безмерно широкое разнообразие в интерпретации К.», но при этом «во всякой такой интерпретации существенные элементы первоначальной К. не теряются из виду. При всем многообразии новозаветных произведений они сохраняют единство в возвещении одного Евангелия».

Представители так называемого керигматического богословия, напротив, сконцентрировали внимание преимущественно на К. как проповедании. Их больше интересует непосредственно акт возвещения как таковой, чем описание того, что возвещалось в прошлом. Как заявляет Бультман, «К.— это не информативная картина мира, выражающаяся в общих истинах, не исторический отчет, который, наподобие репортажа, напоминает людям о важных, но уже миновавших событиях. Это прежде всего личное по природе своей обращение, которое, будучи адресовано каждому индивидуально, ставит личность перед неизбежным вопросом, приводя человека к необходимости самосознания и требуя от него решения» (Theology of the New Testament V. 1. 1952. P. 307). По Бультману, слово «Керигма» в Новом Завете включает в себя понятие о возвещении, совершающемся в определенное время и в определенном месте. Так понимаемая К. всегда в какой-то степени обусловлена ситуацией, теми обстоятельствами, в контексте которых разворачивается проповедь. Анализ К. Самого Иисуса, К. Павла, К. Иоанна ставит вопрос о единстве и многообразии в Новом Завете. Различные К., кажущиеся порой несовместимыми, тем не менее составляют единство. Невозможно установить одну общую, содержащуюся в других К., следует признать необходимость и правомочность различных К. и в то же самое время признать их единство. В богословской системе Р. Бультмана К. обозначает также главное содержание христианского вероучения, остающееся после его демифологизации. В применении к Священному Писанию К. есть результат перевода библейских образов, символов, притч и догматов, выраженных в оригинале в архаичной и мифологической форме, на современный язык. К., по Бультману,— это сущность христианской веры, имеющая нормативную ценность для всех времен и народов, независимо от исторических способов ее выражения. Для тех богословов, для которых категория мифа — часть «естественного языка» религии, освобождение К. от ее мифологической оболочки неприемлемо.