Война. В. всегда предполагает вооруженное столкновение враждебных сторон, предполагающее убийство, ранение, взятие в плен противника. Но было бы неточностью отождествлять в. с любым вооруженным столкновением пускай и массового характера. Так или иначе она представляет собой некоторую культурную форму, со своими нормами и правилами. Она не есть чистая стихия человеческого самоизъявления, чуждая всякого самообладания, самоконтроля и ответственности. В принципе, вооруженным столкновением может быть драка или побоище, но они прямо противоположны в., хотя вовсе не исключается срыв в них в. В своей исходной данности, видимо, в. была напрямую связана с охотой. Представители первобытных общностей своих охотились на представителей первобытных общностей чужих. Но охота друг на друга не могла удержаться в пределах охоты как реальности культуры. Как таковая она тяготела у первобытных людей к ритуальному действию соединения со своим божеством как подателем благ. На убийство божества в образе животного нужно было получить согласие с его стороны. За ним следовала ритуальная трапеза причастия божеству в результате его поедания. Охота же своих и чужих друг на друга – это уже столкновение общностей, у каждой из которых были свои боги. Поэтому за столкновением-охотой враждебных сторон не могла не стоять теомахия, борьба богов одной из сторон с богами другой стороны. В. в результате приобретала характер ритуального действия особого рода. В ней необходимо было выполнять и соблюдать специальные требования и запреты. С богами, даже и чужими приходилось иметь дело с известной осторожностью и предупредительностью. Это вело к созданию определенных военных кодексов у различных культур несхожих, сплошь и рядом нарушаемых и все же сохраняющих свою устойчивость и действенность, несмотря на нарушения. Эти кодексы в отличие от правил охоты друг на друга уже не базировались на принципе убийства как самоцели. Убийство становится тем, что играет подчиненную роль по отношению к победе. Если она требовала массовых, едва ли не повальных убийств, то они происходили. Но точно так же убийство могли сводиться к минимуму. Все-таки победа предполагала не убийство как таковое в перспективе использования тел убитых, а приобретение, покорение, господство над побежденным. Или, наоборот, освобождение от поработителей и господ. В победе утверждались основания властвования одних людей над другими. Отсюда, в частности, известное античное «право копья». Оно было именно правом, а не торжеством голой силы поскольку победители в в. обнаруживали превосходство над побежденными, свою принадлежность к существам более высокого ранга, чем их противники. И право это не могло не признаваться или целиком игнорироваться побежденными. По существу за ним стояло отнесенность победителей к тем, на кого падает отсвет божественности или близость к богам. В. с неизбежным для нее убийством не есть чистое взаимоистребление еще и потому, что воина необходимо отличать от убийцы. Ведь убийца в чистом виде – это тот, кто готов убить другого вне всяких норм и правил, ограничения для него могут быть чисто внешней целесообразностью. В противоположность убийце воин – это тот, кто стремится к победе в том числе и ценой убийства и вместе с тем готов к гибели. То есть признает за противником равное его собственному право на убийство себя. В. поэтому всегда состязание. Состязаются же соперники и противники, чье соперничество и противостояние не может не быть специально обставлено определенными правилами. Они, в частности, призваны предотвратить превращение в. в бойню. Именно так с ужасом и отвращением назвал битву между французской и русской армиями Наполеон потому, что потери обеих сторон были страшные. И при этом ни одна сторона не уступила другой. Правда, не за счет нарушения или тем более полного игнорирования правил, а в результате того, что эти правила не предотвратили подчиненный, инструментальный характер потерь. В битве при Прейсиш-Эйлау взаимные убийства вдруг превратились в самоцель. По-настоящему сами основания в. были поколеблены в ХХ веке. Рубежом здесь явилась I мировая война. Техническое оснощение войск в ней оказалось таким, что некоторые сражения (например при Вердене) превращались в прогрессирующее взаимное истребление. Остроту ситуации прибавило изобретение химического оружия. Его применение однако было относительно быстро прекращено и табуировано. Довершило радикальное изменение ситуации изобретение ядерного и водородного оружия. Оно сделало практически невозможным последующие мировые в. Они по необходимости стали локальными и предполагающими взаимное ограничение, так как без наличия таковых в. прямо вела к самоотрицанию в бойне. Тем не менее характер в. существенно изменился, они во все большей степени носят характер столкновения технических систем, где обслуживающий их персонал превращается в аппарат технического обслуживания, имеющий мало общего с традиционной фигурой воина. На протяжении столетий в. предполагала со стороны воинов не просто выучку, искусность, способность к рациональным действиям, но еще и мужество, доблесть, в пределе героизм лучших из воинов. В. как победа любой ценой, то есть как уже не собственно в., а избиение не пользовалась признанием, во многих культурах недавнего и отдаленного прошлого. В известном смысле на противоположных полюсах военных предприятий находятся священные в. и так называемые «войны великоления». Исходно всякая в. была священна так как была сакральным действием и в виду освящения ее богами и тем более их прямого участия в в. Однако с возникновением мировых религий – христианства и ислама Священные в. стали осуществляться под знаком защиты и утверждения своей веры перед лицом иноверцев. Теперь богом признавался только свой бог, все же не признающие его стали рассматриваться как злейшие и непримиримые враги, уживаться с которыми приходилось только в силу внешней необходимости. Опасность Священных войн состояла в том, что их ведение угрожало снятию традиционных запретов при ведении военных действий, отрицанию существования какого бы то ни было кодекса в отношении их. В чистом виде эта тенденция не стала доминирующей. Напротив, Священные в. могли иметь своим результатом не только столкновение народов и культур, но и их невольное взаимовлияние. Как это скажем произошло с крестовыми походами христиан или газаватом магометан-арабов, а в последствии и турок-османов. Еще более проблематичной и пограничной реальностью являются гражданские в. Они как правило носят наиболее жестокий и непримиримый характер, в них ослаблены или вовсе не действуют нормы и правила внешних в. Отчего гражданские в. легко переходят во взаимоистребление. В итоге, например, фигура пленного, такая привычная в обычных в. по существу отрицается. И пленные нередко переходят в категорию тех, кого предстоит уничтожить.