ЭМАНАЦИЯ — стоическое по происхождению понятие, которое первоначально обозначало букв. «ис-течение» из правящего миром пневматического начала творческой деятельности, в форме сперматических логосов оформляющих материальную субстанцию. Данное понятие подразумевает субстанциальное единство действующего и претерпевающего начал (ибо для стоиков все сущее телесно и конечной субстанцией всего является тело).

В исторической науке существует тенденция переносить данное понятие на понимание античным неоплатонизмом творческой деятельности Единого-Блага и на происхождение вообще всего сущего. Между тем многообразные эманационистские метафоры, используемые Плотином при описании творческой и правящей деятельности Божества, не должны вводить нас в заблуждение. Прежде всего все они имеют происхождение в определенных языческих аретологических традициях: метафора изливающего свет Солнца — в платоновской метафорике света; метафора Отца и Царя — в ближневосточных культах, осмысливавшихся уже в эллинистическое время; метафора Истока Истоков — в «Халдейских оракулах»; метафора благовония — из орфических культовых обрядов и т.д. Далее, сама метафизика Плотина не позволяет вводить его в число «эманационист­с­ких» авторов. Поскольку согласно основателю неоплатонизма Единое не есть ипостась и не имеет сущности, поскольку оно творит Все «не в согласии с тем, каково оно...», ни о каком субстанциальном единстве творящего и творимого в неоплатонических концепциях не может идти и речи. Эманационизм такого типа мы можем встретить — помимо древнего стоицизма — в концепциях таких авторов, как Тертуллиана (Бог как тело), Псевдо-Дионисия Ареопагита («исхождения Богоначалия в бытие») и Эриугены (последовательность процесса четырех «природ»).

Тем не менее учение об эманации появляется и в неоплатонизме, причем совершенно определенно — в Афинской школе. Однако оно касается не творческого акта, а смыслового порядка отношений чинов сущего. Единое, противостоящее множеству, однако и имманентное ему (а это «единое сущее» второй гипотезы «Парменида»), относится ко многому согласно закономерности, зафиксированной в триаде пребывание-выхож­де­ние-возвращение. Собственно бытие (сущность) является пребыванием, жизнь выхождением, ум и знание — возвращением. Это и есть эманация, по внешней форме представляющаяся циклическим процессом, включающим и выход из своих пределов, и возращение. Однако поскольку возвращение возможно только в умной форме, форме знания, которая является низшим чином умопостигаемого бытия, оно оказывается фиксацией удаленности и различия. Следовательно в этом смысле эманация является односторонним процессом.

Эманационная триада присутствует в своеобразной форме во всех чинах сущего, показывая всеединство всего и, одновременно, являясь законом бытийного процесса.