ВРЕМЯ - одна из осн. характеристик или модусов существующего мира (природы, истории, культуры, сознания, духовного опыта), коррелятивная (противоположная либо дополнительная) вечности и пространству. В самом общем виде В. можно определить как последовательность предметов в противоположность их расположению (месту, структуре), т.е. пространству, - с одн. ст., и их сущности, абс. смыслу, первооснове или первопричине, т.е. вечности, - с другой; по отн. к В. более точен термин «событие», в них В. превращает предметы.

Логически строгое систематическое определение природы В. весьма трудно. В отличие от пространства, к-рое очевидно, т.е. «уже есть» и вечности, к-рая по определению «всегда есть». В. связано с немыслимым и неопределимым - небытием. Из трех моментов, описывающих структуру В., прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее оказывается исчезающей гранью между двумя типами небытия. Тем не менее В. интуитивно-очевидно, если становится объектом познания, и как следствие, присутствует во всех картинах мира, созданных в духовной эволюции человечества. Каждая значит. религиозная эпоха может быть охарактеризована как опред. этап открытия вечности, и соответственно - познания В.

Онтологическая значимость реалии В. имеет следствием многоплановость переживания и понимания ее в культуре. Разл. формообразования сознания - чувства, представления, понятия, мифологемы, образы, символы, носящие одно и то же имя «В.» - играют существ. роль на разных уровнях культ.-историч. бытия: в обыд. жизни, положит. науках, иск-ве, философии, религии. Общее имя свидетельствует о едином онтологич. корне: сознание каждой значит. эпохи имеет своей архитипической основой специфич. мифологию В. - синкретич. идейно-символико-волевого комплекса, в рамках к-рого протекает переживание человеком своего места во временно-пространственно-вечностной структуре мироздания. Свойственное эпохе на начальных стадиях бытия целостно-символич. переживание В. в процессе развития культуры, с одн. ст., сохраняется в кач-ве неосознаваемой продуцирующей основы мышления, с др. - вырастает в разветвленную, но внутренне единую совокупность образов (иск-во, лит-ра, религия) понятий (наука, философия, теология), установок деятельности (социально-экономич., жизнь, религ. практика), непосредственно выражающих типичное для историч. эпохи отношение ко В., либо связанных с ним по смыслу.

В истории чел. духа просматриваются три типа мифологии В., реализовавшиеся в географически и национально самобытных культ.-историч. модификациях - мифология языческая, библейская и гуманистическая. Переживание В. языч. культурами («древний мир», «античность», «традиционное общество», «космологические культуры») получило свое понятийное осмысление в системах греко-римской и вост. философии и (особ. характерно) в таком феномене языч. сознания, как астрология. Библейское чувство В., зафиксированное в священных книгах иудаизма, христианства, ислама, обрело понятийно-категориальное выражение в богослов. доктринах этих религий и в нек-рых клерикальных идеологиях (преим. католицизм, ислам). Мифология гуманистич. эпохи выражена в естеств., историч., социальных науках, философии, политич. идеологиях.

Специфика древнего языч. восприятия В. - в его космоцентричности. Не космос, представляемый как пространственно (структурно и соразмерно) оформленное целостное бытие, существует во В. (возникает, развивается, идет к концу), но В. - атрибут космич. целого, а именно - процесс циклич. повторения всегда сущего порядка вещей. Символ, идентифицирующий практически все космогонические, т.е. основные в мифологическом комплексе язычества мифы, это - круг. Космическое В. выполняет роль основного, в него как бы «встраивается» В. историческое и индивидуально-личное. Отсюда - специфич. понимание истории, судьбы, в частности, «исчисление» ее согл. целокупной логике космич. жизни, т.е «по звездам», и существа религ, спасения (стоики, буддизм, индуизм), толкуемого как выход из круга рождений. Символ друга выражает отношение к В. как к а) вторичному в сравнении с пространством; б) конечному по смыслу в его отн. к вечности, но при этом бесконечному по отн. к своему бытию, т.е. к самому себе. В отн. к вечности В. - реальность безусловно низшего кач-ва. Однако при том оно не сотворено и, как атрибут космич. жизни, оказывается «всегда присущим» вечности, ее тенью, будучи конечным по сущности, но бесконечным по своему существованию. В целом языч. структура миросозерцания может быть выражена триадой Вечность-пространство-В., в к-рой простраиство является парадигмой понимания и вечности и времени. - В., поскольку оно существует, т.е. по своей идее, есть круг (фигура). В свою очередь, вечный Абсолют, если основываться на концепциях классич. греч. идеализма, есть структура бытия (идеи Платона), Ум, порождающий ту структуру бесконечно осуществляющимся актом мысли (Аристотель), либо источник ума и всего остального - Единое (неоплатоники).

Библейское восприятие В. носит качественно иной характер. Вне зависимости от его культ.-историч. и нац. модификаций его идейно-мифологич. ядро может быть охарактериэсвано посредством триады творение-грехопадение-спасение. Символ В. - отрезок, оно имеет начало, было «когда вечность была, а В. не было», и определенно будет иметь конец (эсхатология). В. возникает «вдруг», в результате свободного творческого акта, совершенного Богом в вечности, и остается реальностью, сущностно инородной Творцу. Миропорядок, в т.ч. временная цикличность космическо-природной жизни, в к-рой «все возвращается на круги своя», установлен и поддерживается волей Бога-промыслителя. Иное, в сравнении с языч. миром, восприятие В. имеет своим основанием иной образ вечности, Это не всегда-сущая идеальная структура Космоса (либо ее основа - Единое), имманентная «причастному» ей в кач-ве ее сущности, но трансцендентная миру Личность, относящаяся к иему как Субъект к объекту. Стихия Божеств. личности - Дух, атрибуты к-рого - свобода, воля, творчество, самосознание, любовь. Динамизм в восприятии Абсолюта (как волящего творч. деятеля) отражается в переживании сущности бытия как генезиса. Библия открывает качественно иной тип В. - исторический. Древний мир не выработал образа истории как последовательности неповторимых и необратимых творящихся событий, к-рая не подчинена космич. круговороту и ритму, но зависит от воли Бога и человека. Начало истории принято вести от события грехопадения. (однако проявляющаяся вовне божеств. деятельность также исторично - дни творения, начало и конец мира).Грех, сотворенный человеком, разрывает смысловую и реальную связи В. с вечностью, человек «впустил» в мир смерть, зло и небытие, положив начало истории - качественно своеобразному плану существования. В историческом В. соб-я уходят в небытие, остаются (в кач-ве культуры для человека и в кач-ве «материалов» к Страшному Суду - для Бога) смыслы этих событий и их предметно-материальные воплощения. Обретение утраченной связи с Богом составляет смысл спасения и достигается в конце истории, т.е. в конце конечного, смертного и погибающего, а значит - нарушающего личностную основу жизни, мира. В истории же, как здешнем бытии, вечность лишь символически «просвечивает» сквозь толщу «объективной действительности». Специфика эсхатологич. доктрин иудаизма, христианства и ислама объединяется общей идеей. Конец В. - это не осознание конечности временного модуса бытия и индивидуальный «выход» из него, как это мыслили древние (т.н. малая эсхатология), но кардинальное изменение самого бытия, его онтологии, структуры – завершение В. вообще (большая эсхатология). Судьбы мира могут открыться только в его конце, ныне оставаясь тайной.

Внутри библейского понимания В. можно выделить формы (и одновременно историч. эпохи) - древности (ветхозаветная религиозность), средневековья (христианское и мусульманское) и гуманизма (гуманистич. культура держится на мифологии В., существенно отличной от аутентично-библейской, однако в ее рамках формируются христ. реакция на нов. чувство и понимание В., составляющая специфич. этап внутри библейско-христ. мировоззрения). Специфичность ветхозаветного переживания времени - в его необычайной напряженности, в к-рой ему уступают и средневековая и новая (мессионизм) культуры, и резкой противоположности языч. сознанию. Ветхозаветный иудей не знает 6ессмертия души, скорее напротив, слишком хорошо знает (по кровной связи с первым Адамом, познавшим небытие) смерть- возвращение твари в небытие, а потому ждет Бога как спасителя от нее, в то время как вост. и греч. мудрецы часто ждали именно смерти как избавления от суетности телесного мира, но не ведали никакого Бога-спасителя, будучи уверенными в своего рода «естественном бессмертии» души (метем-психоз). Для ветхозаветного мира пространство несущественно в экзистенциальном смысле, оно - элемент в истории избранного народа: историческое, культурное и космическое место имеет смысл лишь постольку, поскольку оно втянуто в ход священной истории (нет Родины, есть искомая «Земля обетованная»). В этом плане ветхозаветное мировосприятие описывается триадой вечность-В.-пространство.

            Христианство сохраняет это отношение, но изменяет смысловые связи и «стягивает» триаду к «центру», сближая ее с образом триединства. С одн. ст., вечность в лице Сына-Логоса включена во В. (воплощение, искупление), с др. - во В. входит (потенциально, как процесс) все космич. и историч. пространство как таковое: после восхождения Вифлеемской звезды начинается новый эон космич. истории, а скрепленный кровью союз Бога с одним народом уступает место искупленному кровью Христа свободному союзу со всем человечеством. Реализация последнего - богочеловечества и составляет смысл христ. истории. Как следствие, в христ. культуре формируется «модель» эсхатологии, согл. к-рой конец В. есть конец небытия и восстановление всей утраченной полноты, в т.ч. пространственной (см. Воскресение, Обожение). Ислам во многом воспроизводит ветхозаветную религиозность, восстанавливая дистанцию между вечным и временным.

В плане культ.-нац. специфики христ. мир неоднороден: Запад более историчен, нежели Восток - космологичный и созерцательный. Однако, духовно единящим разл. нац. культуры является открытие христианством качественно нов. модуса В. - личного, что перестраивает всю структуру его переживания и понимания. В абсолютном смысле это открытие совершено Иисусом Христом, в личности к-рого космическое, историческое и индивидуальное В. стягиваются в единый по смыслу «узел». Христос явился в мир лишь однажды, а мир этим событием стал бесповоротно другим. Только в мире необратимых совершаемых ответственной свободной личностью поступков, возможна совесть. В культ.- историч. плане открытие личного В. основывается на соединении мифологемы Бога творца и промыслителя и идеи бессмертия души. Личное В. - это В. «внутреннего человека», открытого и сформированного христ. культурой, В. духовного опыта - индивидуально-неповторимый и интимно-личностный ритм богообщения, либо последовательность творч. актов, совершаемых чел. духом, а также совокупность смыслов содеянного человеком, зафиксированных в «Книге бытия», к-рая будет открыта на последнем суде. В абс. смысле оно первичнее исторического и физического В. и, по сути, совпадает с тварной вечностью (только Бог - вечность несотворенная). В загробной жизни чел. душа выпадает из космического и исторического В., начинается ее В. в вечности. Ад, рай - ключевые смыслообразы ср.-век. миросозерцания, определившие картину физич. космоса и структуру социальной практики. В здешнем бытии этот тип В. может «соседствовать» с космическим и историческим, напр., в молитве или таинствах (мистика и аскетика - пути достижения связи вечного и временного еще в здешнем мире). Существенно, что личное В. христ. сознания не «встроено» в ритм космич. круговорота, в к-ром властвует, например, закон кармы, оно - самобытный модус бытия, своего рода прорыв в вечность - к Личности, как к Другому.

Вышеочерченные состояния духа имеют своей основой творческую волю человека (от Бога - благодать). Превращение этой способности человека в осн. или даже единств. ядро чел. существования составило существо гуманизма как особ. эпохи в развитии чел. духа.

Гуманистич. культура (исторически характеризующаяся периодами Возрождения, Нового и новейшего времени и, в кач-ве цельного культ.-историч. типа, сумевшая втянуть в орбиту своего развития иные культурные миры) формируется на осн. качественно иного, в сравнении с древностью и средневековьем, способа отношения к Абсолюту-вечности, а соответственно - ко В. и пространству. Генетически он представляет собой своеобразное «переворачивание с ног на голову» христ. идеи вхождения вечности во В. (Бога в историю), когда самому В. придается статус вечного. Подобно тому, как в ключевой идее-мифологеме нов. культуры - идее развития, синтезируются языч. миф вечного бытия (мира) и библейская идея творения бытия (мира) из ничего, нов. понимание В. основывается на преобразовании библейских и языч. символов В. Символ В., выработанный гуманистич. сознанием, – прямая. Кругообразная бесконечность, типичная для космологич. сознания язычества, разрывается в линейную бесконечност. исторически развивающейся Вселенной. Или - библейский «отрезок» утрачивает начало (креацию) и конец (эсхатологию), т.к. трансцендентный Бог теизма «элиминируется» из процесса жизни Вселенной, к-рая поэтому становится имманентным субъектом своего собств. развития. В контексте идеи развития, образ В. постепенно структурно усложняется - история Вселенной представляется в виде спирали (пружины истории, разжимающейся в результате разрешения имманентных противоречий бытия). Кризис идеи эволюции дал толчок еще одному преобразованию прямолинейного символа В. - в луч: Вселенная имела начало (творение Богом, либо «большой взрыв», природа к-рого остается тайной), но вопрос о ее конце является «открытым» (см. Научный креационизм).

Вышеописанные образы онтологии В. не носят в тоже время в гуманистич. культуре тотально-общезначимого характера. В ряде доктрин В. отказывается в бытии. Оно получает статус только субъективной реальности, а именно - способа организации чел. сознания. Такова позиция трансцендентальной философии, в к-рой, подобно тому, как в эпоху средневековья образ индивидуально-личного В. (Ад-Рай) стал парадигмой конструирования картины физического и исторического В., индивидуально-личное В., понятое как чисто человеческая реальность, поглощает собой В. космическое и историческое, При этом архетип В. как бесконечной последовательности моментов (точек прямой) продолжает доминировать. Восстановление космич. образа В. - в концепциях множественности времен в «параллельных мирах» - сопровождается обычно признанием необратимости каждого В.

            Идея бесконечного В., выработанная в новоевроп. эпоху, представляет собой результат опред. духовного процесса. Его существо - перенесение человеком духовных усилий во В. Человек преобразует В. (отнюдь не стремится вырваться из круга времен и не ждет их конца), и в этом плане само название эпохи – «Новое В.» символизирует ее дух - бесконечное творчество новых времен. Выработанные новоевроп. сознанием естеств.-науч. и филос. представления о бесконечном В. символизируют абсолютизацию человеком В. как реалии своей духовной жизни.

Оптимизм в отн. временности бытия, мифология бесконечного прогресса человека, (безначальной эволюции Вселенной) сменяется в 20 в. осознанием временности как бремени чел. жизни. Отсюда интерес к проблеме В. и обилие филос. концепций, где В. становится и предметом анализа и парадигмой филос. умозрения: философия жизни (Бергсон), культурология (Шпенглер), экзистенциализм. Экзистенциализм можно назвать метафизикой временности по преимуществу и в этом смысле осн. филос. символом гуманистической, питающейся сотворенным ею же мифом о бесконечном В. культуры. В нем гуманистич. парадигма В. изживается изнутри нее самой. Ни библейский символ «отрезка», ни языческий – «круга» В. не вводятся в кач-ве замены символа бесконечной линии; «В. временится из будущего», но не из вечности. Экзистенциализм делает решительный шаг от породившей его феноменологии в трактовке В. - от субъективизма к нигилизму (меониэму). По своей онтологии В. связано с онтологич. «дырой» -мировым Ничто, но не с творческим «Да Будет» Бога и не с концом В. в Боге. Тем самым конец В. мыслится внутри В., оно кончается всегда, «здесь и теперь». Символ прямой преобразуется в специфич. образ - отрезок без начала, но всегда с концом. Атеистич. экзистенциализм либо не открывает онтологич. альтернативы временности бытия, отчасти напоминая этим ветхозаветное сознание (Сартр, Камю), либо предлагает, в кач-ве таковой идеи, близкие языч. философии (Хайдеггер, как подлинно гуманистич. мыслитель, превратил Ungrund герм. христ. мистики в Бытие досократиков).

Наряду с очерченным толкованием природы В. имеет место «христианская реакция» на гуманизм в вопросе понимания природы В. Она состоит в желании с помощью данных совр. естествознания опровергнуть идею самопроизвольной и бесконечной во В. эволюции Вселенной, а так же в выработке концепций В. (Бердяев, Флоренский, Ясперс), в к-рых совр. понятия о нем анализируются с христ. позиций. В самом общем виде последний подход можно определить как выявление временности в смысле универсальной характеристики бытия и разл. типов В. в ее рамках, напр., В. космического, социального и экзистенциального у Бердяева, феноменального (здешнего), нулевого и ноуменального (запредельного, смыслового) у Флоренского.

Для рус. религ. Философии (РРФ) в целом характерны стремление включить идею развития в контекст христ. представлений о творении и конце мира. С одн. ст., В. и временность связаны с небытием и смертью, и в этом плане смысл богочел. процесса - победа над В. и смертью; с др. ст. - во В. реализуется чел. личность и в этом плане конец В. есть по своей сути «полнота времен» - история не обрывается, а исполняется, богочеловечество есть во В. развивающаяся духовная реальность. Развитие утрачивает статус всеобщей онтологич. категории, описывающей не только мир, но и Абсолют, приобретая смысл гл. обр. историософской, описывающей бытие в его истории - от сотворения до конца мира.

            Религ. экзистенциализм в кач-ве альтернативы временности предлагал творчество, что стало центральной идеей у Бердяева. Концепция завершения истории как преображения В. дополняется у него «гипотезой» о В. внутри вечности, согл. к-рой не только Бог входит в историю, но и история совершается в Боге. Тем самым гуманистич. мифология В. изживается, рассматриваясь в плане ее предельных оснований, но в то же время получает предельно сильное выражение в идее динамически-творческой «исторической» ценности. Творческое преображение В. затрагивает и вечность - конец времен, воссоединяющий человека с Богом, возможен через рождение нов. эона божеств. жизни.